Звезды о Гордоне
Михаил ГОРБАЧЕВ




— Все наши прекрасные намерения и замечательные идеи имеют смысл лишь в том случае, если они реализуются - хотя бы капля по капле. Увы, любящих поговорить или написать красивые статьи о демократических реформах всегда было гораздо больше, нежели тех, кто воплощал эти преобразования в жизнь. Не секрет: если берешься за дело, нужно, чтобы рядом с тобой находились люди, умеющие работать, и я особенно радовался, если такие помощники были молоды и полны сил - значит сделают больше.

В процессе любых перемен важно, чтобы люди поняли их и приняли, поэтому я убежден: без свободной прессы, без демократических средств массовой информации реформировать наше настрадавшееся общество невозможно. Я всегда прилагал много усилий для создания прессы, контролирующей ход реформ и препятствующей деструктивным силам возвратить нас в прошлое. В центре, в Москве, этот процесс шел очень трудно, хотя в Украине, насколько я знаю, он по целому ряду причин был еще сложнее.

Именно поэтому я с таким интересом неоднократно встречался и общался с Дмитрием Гордоном, который, по моему мнению, является одним из самых ярких и смелых мастеров журналистики независимой Украины. Мне очень понравились его заинтересованность в продолжении перемен и готовность отдавать все силы демократическим преобразованиям на Родине. За такими редакторами будущее, и если мы хотим, чтобы в этом будущем было больше честных людей и справедливых законов, такие, как Дмитрий Гордон, должны получать самые искренние помощь и поддержку от всех, кто может им помочь. Впрочем, у Гордона с этим порядок: он нашел то, о чем многие могут только мечтать, - любовь и доверие массового читателя.

Искренне верю, что Дмитрия Гордона ждет большое будущее в служении своему народу, идеалам свободы и правды.

Из предисловия к восьмитомному изданию «Герои смутного времени» (2003)

 

— Мне было очень интересно беседовать с Дмитрием Гордоном еще и потому, что не так часто общаюсь с представителями гораздо младшего поколения, можно сказать, поколения моих детей и внуков. С Дмитрием мы встречались уже несколько раз, я всегда старался уделить ему время и, отвечая на его вопросы, радовался, что выросло и сформировалось в новых условиях поколение ответственное и мыслящее, на которое можно надеяться.
 
То, что делает Дмитрий Гордон, в советской и послесоветской журналистике аналогов не имеет — я знаю, что книги его очень популярны, и не сомневаюсь, что они уже надлежащим образом оценены. Книги эти представляют, на мой взгляд, конденсат опыта, выраженный в рассказах людей, активно влиявших на судьбы отечества в последние полвека, к тому же для меня крайне важен диалог с украинскими читателями, чьи биографии в огромной степени связаны с эпохой перемен, начатых нами в тогда еще общей стране. Перемены эти глобальны, масштабны, отнюдь не поверхностны, и реализовывать их предстоит нашим потомкам, поэтому и обдумывать все следует сообща.

В последние годы мне пришлось немало поездить по миру, и снова хочу подчеркнуть, что нет на свете серьезных задач, замкнутых на одно-единственное поколение в одном-единственном государстве, — одни из нас начинают, другие, естественно, продолжают, и ничего не заканчивается быстро и просто. Более того, отдельные, казалось, события срастаются между собой подчас неожиданно, и приходится иногда возвращаться как бы по следу времени, многое передумывая и исправляя.

Не так давно отмечалось двадцатилетие падения Берлинской стены, и на юбилей прибыли государственные руководители, возглавившие некогда процесс объединения Европы и отречения от «холодной войны». Эти лидеры — Гельмут Коль, Джордж Буш-старший и я — ушли уже из активной современной политики, но остались в обожженной Второй мировой войной истории, ибо сделали все, что могли, отодвигая опасность очередной катастрофы подальше. Сейчас по возрасту политику покидает следующее поколение, а через пару десятилетий поколение, зреющее сегодня, станет отрядом парламентских спикеров, министров и президентов. Они, как когда-то и мы, вписываются в человечество, преодолевающее свой очередной кризис, усваивают непростые правила игры, учатся понимать, что к чему, и мы не должны отворачиваться друг от друга, потому что сращиваемся общим многострадальным опытом.

Я, наверное, не вспоминал бы так часто об уроках собственной жизни, если бы мои достижения и просчеты не были бы столь поучительными. Умные, как говорится, учатся лишь на чужих ошибках, а для этого надо почаще задумываться над тем, как жили и чем занимались не только мы сами, но и наши предшественники. Предлагая остальным поучиться на моих удачах и промахах, ставлю перед собой единственную цель — быть искренним и никого никогда не убеждаю в своей безукоризненной правоте. Помню при этом: разговор о просчетах прошлого может стать оружием в руках провокаторов и снова столкнуть народы, тем более, что мы еще не привыкли жить в общем доме на равных, еще немало у нас желающих покрикивать на соседей, и не из всех еще ушли барские и великодержавные замашки.

Хотя, с одной стороны, как пел Владимир Высоцкий, которого в нашей семье любили послушать, «мы делаем ракеты и покоряем Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей», с другой — мы из человечества выпадали, наши граждане не могли знакомиться со многими достижениями мировых науки и культуры, не имели возможности выезжать за рубеж, были ограничены в обшении с представителями других стран, не смели откровенно обсуждать политические проблемы. Все это за одно или даже за несколько десятилетий не переделать — нам нужно набраться терпения, трудолюбия и доброжелательности, поэтому меня особенно увлекают интервью Дмитрия Гордона с теми, с кем в прежние годы встречался, так уж сложилось, нечасто. Очень жалею, что никогда не беседовал задушевно с большинством из тех, кого лишь за последнее время представил Дмитрий читателям, — хотя бы с уважаемыми мною писателем Даниилом Граниным, академиком Капицей или актером Константином Райкиным, но такие книги и пишутся как раз для того, чтобы подобные диалоги стали доступными многим.

Когда-то, готовя несостоявшийся из-за путча договор о новом партнерстве между республиками, входящими в СССР, я старался выделить в нем разделы, посвященные гуманитарному общению, обмену книгами, другой информацией. Наши народы не должны страдать от навязываемого им одиночества, от того, что и сегодня находятся политиканы, загораживающие послесоветские страны непроходимыми стенами, — по отношению к миллионам людей, стремящимся в мир и желающим обмениваться знаниями и опытом в условиях обретаемого ими нового государственного достоинства, это преступно.

...Не обо всем еще можно рассказывать: истинная правда о подоплеке целого ряда событий могла бы взорвать зарождающуюся приязнь — особенно если попала бы в грязные руки. Когда в августе 1991 года в Москве готовился путч, я работал во время крымского отпуска над материалами к воспоминаниям — что-то уже перенес на бумагу, что-то обдумывал. Покойная супруга, без которой многое невозвратно из жизни ушло, была не только моей любимой и преданным другом, советчиком, но еще и стремилась меня уберечь, поэтому, узнав, что форосская дача окружена и лишена связи с окружающим миром, все, мною написанное, сожгла. Что ж, этого уже не вернуть, как невозвратима и сама Раиса Максимовна...

Меня часто спрашивают, можно ли было решить возникшие в результате путча проблемы как-то иначе, реально ли было сохранить за собой высший пост в государстве, да и само государство спасти от распада. Полагаю, что нет, а если и можно было, то ценой огромного кровопролития, на которое я бы никогда не пошел. Все на свете имеет свою цену, и страшное братоубийство, гражданская война не оправдываются ничем. Слава Богу, нам удалось оградить Союз от развала по самым кровавым сценариям, которых не избежали многие другие страны, та же близкая нам, едва не захлебнувшаяся в крови и до сих пор не преодолевшая все сложности переходного периода Югославия.

Много чего в подробностях мы не знаем: еще не пришло время оценивать в полном объеме процессы, предшествовавшие независимости бывших советских республик, включая и Украину, поэтому любые спекуляции на этой теме не просто недопустимы — смертельно опасны. Можно лишь пожелать, чтобы впредь в любом государственном замысле было побольше терпимости и доброты, — слишком уж мы настрадались в XX веке, чтобы и XXI был к нам неласков, чтобы у власти оказались экстремисты, стремившиеся к ней при мне и не оставившие своих безумных надежд и сегодня.

Мне не единожды доводилось размышлять над тем, кому адресую свои мемуары, воспоминания и интервью, и всякий раз я думал, как донести мои слова до самых широких читательских масс, как помочь людям понять, в чем я был прав, а в чем нет, чтобы никто на моих кочках больше не спотыкался.

В России всегда были (и сейчас есть) руководители, берущиеся предсказать, что с нами произойдет через десять, двадцать, а то и больше лет, но, по сути, они становятся похожими на базарных гадалок или на советских правительственных фантазеров, которые называли точные даты построения коммунизма, отодвигая конечные сроки далеко за пределы своего земного существования: с них, мол, тогда и не спросят. Мне хочется, чтобы с меня спрашивали, чтобы вы, уважаемые читатели, делали это строго и справедливо!

Книги Дмитрия Гордона стоят у меня в кабинете на полке, и всякий раз, их читая, я вновь возвращаюсь к разговору и с современниками, и с теми, кто придет следом за нами. Главное, чтобы потомки верили в мою искренность, в желание сделать жизнь вокруг чище и радостнее.

Слои памяти должны быть действенны и неистребимы, поэтому я так ценю усилия людей, насыщающих мир откровенностью. В томах Дмитрия Гордона, уложенных в слои времени, есть и мои интервью — это часть нашей общей памяти. Завтрашний мир, лучший и более добрый, устроится лишь тогда, когда мы поймем, как же к нему пришли.

 Из предисловия к книге «Между прошлым и будущим» (2010)










Полный адрес материала :
http://www.gordon.com.ua/stars/gorbachyov/