(Продолжение. Начало в № 49)
«СТАЛКИВАЮТ, РАЗВОДЯТ, СВОДЯТ, ОПЯТЬ СТАЛКИВАЮТ, ИСКРЫ ЛЕТЯТ... ЗА ТВОЕЙ ЖИЗНЬЮ, КАК ЗА МЫЛЬНОЙ ОПЕРОЙ, СЛЕДИТЬ НАЧИНАЮТ»
— Еще в 2003 году вы в партию «Единая Россия» вступили — вам это зачем?
— В тот момент я президентом Гильдии актеров России являлся и, соответственно, в активную общественную деятельность был вовлечен, а это определенным образом меняет сознание. У меня общественный темперамент был...
Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА
— Это вы хорошо сказали...
— (Смеется). Я был членом Совета по культуре и искусству при президенте, секретарем Союза кинематографистов, в определенных кругах, в том числе имеющих отношение к государственной власти, вращался. В сферу моих интересов — таких, на уровне разговоров — начали попадать проблемы, которые уже как собственные воспринимал, и политическая борьба, которая в стране шла, ко мне очень приблизилась. Сейчас политической борьбы в России нет, а тогда она — об этом все забывают — была очень активной.
Честно скажу: красного реванша я не очень хотел...
— ...что неудивительно...
— ...и как продюсер, то есть представитель буржуазной профессии, имел в этом смысле абсолютно шкурные интересы. Понимаю, что мое вступление в партию — определенный ресурс для нее (хоть и незначительный, но все-таки), однако именно это направление поддержал, потому что Путин — тот человек, который в результате и вытащил страну оттуда, где она находилась. Я в этом участие принимал — косвенно, но тем не менее, а сейчас, когда драки никакой нет, все это...
— ... актуальность утратило...
Роман Сергея Жигунова с Анастасией Заворотнюк, начавшийся на съемках сериала «Моя прекрасная няня», активно обсуждался, особенно после того, как Сергей ради Насти ушел из семьи
— Абсолютно — я этим не занимаюсь, мне это неинтересно, да и никому уже неинтересно, кроме самих политиков, но тогда все было очень серьезно. Баланс между красными и демократами весьма шаткий был, и на фоне общей социальной нестабильности коммунисты в любой момент могли к власти прийти, а то, что дальше бы началось, страшно себе представить.
Ну а какие были варианты? То, что для «Единой России» мое присутствие в их рядах — популистский ход, несомненно, но почему их партийных идеологов в этом обвинять надо? Ничего страшного тут нет, при этом я еще преследовал интересы, которые отношение к Гильдии актеров имели. Определенную помощь Гильдия в результате получала — не за какие-то уступки или реверансы в сторону власти, а в результате моих контактов я сумел улучшить жизнь огромному количеству артистов. С социальными программами мне помогли, мы к пенсиям деньги доплачивали, потому что съемок в тот момент никаких не было и актеры, особенно старшего поколения, практически бедствовали. Ну то есть я такой шаг абсолютно сознательно сделал — определенный расчет был, искренняя вера в то, что так надо. Внутреннее состояние мое участие в политической борьбе принимать позволяло, пусть и таким образом — я, знаете, неравнодушный человек.
— О вас говорят: «Жигунов — потрясающий продюсер и даже свою личную жизнь умеет повернуть так, чтобы это стало пиаром нового фильма», — вы с этим согласны?
— Не совсем. Когда обстоятельства складываются так, что твоя личная жизнь благополучна, она интерес вызывает и в рекламе фильма ее можно использовать — почему нет, тем более о тебе все равно пишут. Вообще, тема личной жизни и роли средств массовой информации в ней невероятно для меня тяжела.
— Представляю, что вы в свое время перенесли...
«Когда обстоятельства складываются так, что твоя личная жизнь благополучна, она интерес вызывает»
— Ничего такого не перенес — привыкаешь к этому быстро, просто некий твой виртуальный двойник появляется, начинающий жить жизнью, которая к тебе никакого отношения не имеет.
Одно время передача на Первом канале выходила — «Мульт личности», в ней в мультперсонажа ты превращаешься, живущего по законам, под которые его создали. Это совсем не ты, а некто плоский, не 3D, не черно-белый, но не особо раскрашенный и такие или сякие поступки совершает, и дальше этого персонажа в конфликты втягивать начинают. Прессе это очень удобно: зачем им спрашивать, что на самом деле происходит, как вы сейчас это делаете? — они придумывают себе то, потом это...
— Так проще...
— Сталкивают, разводят, сводят, опять сталкивают, искры летят... Все за твоей жизнью, как за многосерийным телевизионным фильмом, за мыльной оперой, следить начинают, обсуждают: «Какой чудак этот парень — что же он делает-то?». Какая-то странная вещь: ты вдруг повышенный интерес вызывать начинаешь... Только одного не понимаю: почему именно я и несколько человек, которые рядом со мной находились? Почему не сотни других актеров или певцов?
— Значит, сотни других слишком пресными кажутся...
В роли Максима Шаталина с Любовью Полищук, «Моя прекрасная няня»
— В общем, надо срочно телефоны выключить и предупредить тещу, чтобы трубку не брала и милым молодым людям, которые звонят, вопросы задают и потом совсем другое пишут, не верила, потому что она из-за этого переживает. Словом, как-то оборону выстроить следует попытаться... Определенные методы есть: пресс-секретарь должен в любое время дня и ночи настороже быть — хоть в три проснуться успеть и что-то из того, что в печать пошло, приостановить. Эта группа людей — своеобразное минное поле, ощущение возникает, что ты какой-то (кисло скривился)... Вот тот парень, виртуальный который, — «все на продажу» называется, из тех, кто последнее вывернет, все про себя расскажет, только бы что-нибудь про него печатали. Оправдаться невозможно, да мне и пресс-секретарь оправдываться запрещает, потому что, как только начинаешь, слышится: «Ну, все понятно...».
— Строгий у вас пресс-секретарь...
— Да, она очень точно законы понимает, по которым медийный рынок развивается, — лучше, чем я, поэтому нужно ее слушать.
«ДА, Я ПОТЕРЯЛ К НАСТЕ ЗАВОРОТНЮК ИНТЕРЕС — КАК К АКТРИСЕ И КАК К ЧЕЛОВЕКУ»
— Плавно теперь к ситкому «Моя прекрасная няня» переходим...
— Да мы уже практически к нему перешли.
— Правда ли, что Анастасию Заворотнюк в «няни» Геннадий Хазанов устроил?
Борис Смолкин, Анастасия Заворотнюк и Сергей Жигунов в ситкоме «Моя прекрасная няня»
— Знаете... Что на самом деле происходило, мне ясно, но сейчас в плоскость таких откровений мы входим...
— Это просто читателям интересно...
— ...я понимаю...
— ...поэтому, нравится нам или нет, вопрос прозвучать должен — они же его ждут...
— С вашего позволения, отвечать на него не буду — тема очень острая. Есть официальная версия — будем считать, что она единственная.
— Бывший муж Анастасии Заворотнюк господин Стрюков утверждал, что и у вас с Настей все на пиаре строилось, — это правда или обида в нем говорит?
— Нет, это неправда...
— После расставания с Анастасией Заворотнюк вы сказали: «Я потерял к Насте интерес — как к актрисе и как к человеку» — так и есть?
«Моя прекрасная няня». «Когда стало понятно, что эти два человека друг вокруг друга крутятся, какую-то черту переступить не решаясь, я так смеялся, но играть это невероятно сложно»
— Да, я это сказал.
— Не знаю, насколько правильно с моей стороны этот вопрос задавать, но если пара расстается, на то какие-то причины имеются. У вас что было: вы друг от друга устали или кто-то кому-то изменил?
— Ну это уж совсем... Такие вопросы... Не хочу... (Взял себя в руки). Вы знаете, эта тема действительно какое-то время меня волновала, а потом все как-то улеглось, угасло. Мне не хотелось бы со дна муть поднимать, потому что не очень приятно все это было. Никакого пиара тут не было, история вышла тяжелая — к счастью, она закончилась и все сложилось так, как сложилось. Настя, похоже, счастлива, и, слава богу, я сумел...
— ...достойно оттуда выйти?
— Не то чтобы достойно — нет, в очень сложной ситуации равновесие сумел обрести, покой и счастье. Мне в моей семье хорошо, я физически это ощущаю и никакой зависти или злобы ни к кому не испытываю, хотя недоумение иногда возникает, но, наверное, какое-то время еще потерпеть надо. Надеюсь, уляжется все, забудется...
— ...но точку в разговоре о пиаре ставить, по-моему, рано. По слухам, нынешний муж Насти фигурист Петр Чернышев не только девушками интересуется...
— Это я говорил?
— Нет, это мне по секрету шепнули, что с Настей он якобы тоже для пиара живет, — вы эти слухи прокомментировать можете?
С Анастасией Заворотнюк. «Настя, похоже, счастлива, и, слава богу, я сумел в очень сложной ситуации равновесие обрести»
— Как? Нынешнего Настиного супруга я очень мало знаю — по-моему, довольно взвешенный, спокойный человек, хороший спортсмен. Наверное, раз они вместе, им хорошо — в любом случае в то, что это пиар, я не верю: и так ситуация несколько абсурдная — зачем же до состояния какой-то фантасмагории ее доводить?
— Чтобы разговор об Анастасии Заворотнюк закончить, три цитаты приведу. Итак... Дмитрий Стрюков, ее бывший муж, утверждал: «Понятие «любовь» ей неведомо, главное — выгода»: он прав?
— Думаю, так однозначно ни к кому подходить нельзя. Нет, он не прав.
— Далее Стрюков сказал: «Жигунов будет следующей ее жертвой». Прав?
— Ну, видимо, да (смеется).
— «Все, что говорил Стрюков, — заявили вы, — было правдой, от начала и до конца, я готов подписаться под каждым его словом»...
— Да, это мои слова...
— Ну и, наконец, вы признались: «Заворотнюк — страшная женщина». Чем же она вас так испугала?
На Вере Новиковой Сергей Жигунов женат дважды — с 1984 года по 2007-й и с 2009-го по нынешнее время
— Я шутил. Понимаете, бумага — такая вещь...
— ...стерпит все...
— Нет, интонация пропадает, а это опасно. Есть издания, подкорректировать которые потом нельзя: они телефонный разговор «пишут» и публикуют, но ты иногда, к примеру, смеешься, а по тексту это не видно. О каком испуге речь? — Насте очень непросто.
— Отношения вы с ней поддерживаете?
— Нет (вздыхает).
— Теоретически возможно, что какое-то время пройдет и будете снова общаться как ни в чем не бывало?
С женой, дочерью Машей и приемной дочерью Анастасией (от первого брака Веры Новиковой). 90-е
— Вы знаете, в жизни такое бывает, что... Я так устроен, что плохое забываю, и очень быстро: если же какие-то боевые моменты и были, — а они были! — все прошло, поэтому абсолютно не исключаю... Может быть творческое сотрудничество, какое-то человеческое общение. Еще раз хочу сказать: я очень рад, что Настя свою вторую половину нашла, и у меня ощущение, что в новом браке она счастлива.
«КОГДА АМЕРИКАНСКИЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СКАЗАЛ, ЧТО ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ В 75-Й СЕРИИ «НЯНИ» БУДЕТ, Я РЕШИЛ, ЧТО ЧЕГО-ТО НЕ ПОНЯЛ»
— «Моя прекрасная няня» закончилась?
— Вы имеете в виду сериал? Да, давно.
— И продолжения не будет?
— Нет.
— Точно?
С мамой Галиной Ивановной, зятем, дочерью Марией и супругой Верой. «Мне в моей семье хорошо, я физически это ощущаю и никакой зависти или злобы ни к кому не испытываю»
— Абсолютно. Последний сезон уже лишний был — его специально дописывали, и как-то он не сложился, хотя продюсеры сделали все...
— Как профессионал вы этой работой довольны?
— Конечно! Это колоссальная школа была, потому что актерская манера игры там абсолютно не наша, и для меня как для некомедийного артиста это невероятно тяжело было. Роль на сопротивление: мне очень трудно было этого рохлю играть, ведь, кроме того, что мы с Максимом Шаталиным продюсеры, я человек волевой и иногда жесткий, очень быстро принимающий решение.
— Все от обратного...
С модельером Славой Зайцевым и Александром Домогаровым
— Абсолютно, и тут такое... Когда какой-то американский представитель (ситком, как известно, снят по мотивам американского сериала «Няня») сказал, что первый поцелуй в 75-й серии будет, я решил, что чего-то не понял...
Сценарий еще не весь у нас был, и я не поверил — думал, он шутит. Когда стало понятно, что эти два человека друг вокруг друга крутятся, какую-то черту переступить не решаясь, я так смеялся, но играть это невероятно сложно. Режиссер Алексей Кирющенко, который этот проект делал, определенной собственной манерой владеет, и, безусловно, успех этого фильма в очень большой степени на его счет отнести надо.
Там два человека были, которые в тени остались, — это Алексей и креативный продюсер Костя Наумочкин, который просто этим проектом жил. И днем, и ночью из своего кабинетика не выходил — смотрел, слушал, прибегал, ругался, заставлял, реплики менять не давал, что-то дописывал и в результате горбом, каким-то нечеловеческим трудом сериал вытащил, после чего на СТС каким-то большим начальником стал — думаю, абсолютно справедливо. Ну и Леша Кирющенко — это облако такое творческое, ни в какие рамки не вписывающееся, но человек, импровизационно фонтанирующий, в любой момент требующий от артиста максимальной реактивности, готовности встать на стул и без подготовки через 10 секунд упасть головой вниз, так что ты начинаешь во что-то невероятное превращаться, в глину, из которой можно лепить что угодно.
Я какие-то интервью Лелика (так его у нас называли) читал, где он меня поругивал, но я действительно сопротивлялся, причем сильно, потому что меня как продюсера его неорганизованность раздражала. Я считал, что мы страшно время теряем, что зря делаем то, это, сердился, крайне уставшим был, но справился он со своей работой блестяще. Без этих двух людей, в общем, такого успеха у «Няни» не было бы.
«МЫ С ВЕРОЙ 23 ГОДА ПРОЖИЛИ, И ОЩУЩЕНИЕ ПОЯВИЛОСЬ, ЧТО ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ БУДЕТ МЕНЯ ЛЮБИТЬ БОЛЬШЕ»
— После расставания с Анастасией Заворотнюк вы в семью вернулись. Думаю, вашей жене, красивой женщине и очень хорошей актрисе Вере Новиковой, немало мужества потребовалось, чтобы вас простить и принять, чтобы былые обиды забыть, да и для вас это наверняка стрессом, еще и каким, было. Вы признали, что совершили ошибку. «Мы, — сказали, — дорого заплатили за понимание того, что все-таки друг другу нужны». Этот обратный путь вам тяжело дался? По-человечески он вас ломал, душу корежил?
— Это была непростая история, непростая! — значительно легче было, наверное, другую женщину найти. Тогда никто бы претензий не предъявлял, не злорадствовал, что я назад приполз, — полагаю, что никакой проблемы с этим бы не было, но честнее было домой вернуться, и я очень рад, что сделал это, что мы вместе.
Правильность этого поступка с какими-то хорошими ощущениями внутри совпала — ты можешь жить счастливо, только когда поступаешь правильно, в чем у меня сейчас есть возможность убедиться. Я понимал, какой удар будет по мне нанесен, но достаточно пережил, чтобы не совершить еще одну глупость. Я очень благодарен Вере, которая на это решилась, потому что надо было решиться, ведь все на глазах не только зрителей-читателей произошло, но еще и ее семьи, которая определенным образом вследствие случившегося ко мне относилась. Это, повторяю, очень непростая история, но она честная, и у нас дети.
— Вера вам о прошлом никогда не напоминает? Или иногда что-то проскакивает?
С Жанной Эппле и Анастасией Чистяковой в сериале «Беглые родственники», 2016 год
— В последнее время начала вдруг на эту тему шутить, что меня настораживает.
— Например?
— Это не процитируешь, все акварельно так, но я стал вдруг какую-то иронию по этому поводу замечать... Думаю, что всех уже отпустило.
— Сегодня, вспоминая свои эмоции и метания того периода, вы не кажетесь себе смешным, может, заблуждающимся или наивным?
— Ну, определенные мотивы у меня все же были, и я на них по-прежнему буду настаивать...
— Мотивы — это любовь?
— Все-таки с Верой мы много вместе прожили, и моя жизнь не складывалась так, как мне бы хотелось. Сейчас она изменилась, мы немножко в другой семье живем, не той, что у меня раньше была.
— Сколько к тому времени ваш брак продлился?
С Ингеборгой Дапкунайте, «Новая земля», 2008 год
— 23 года — это очень большой срок, у нас уже дети взрослые были, и какое-то ощущение появилось (я кожей это чувствовал), что жизнь может стать лучше...
— ...ярче, во всяком случае...
— ...что есть человек, который будет меня любить больше...
— ...и говорить об этом чаще...
— Дело не в словах — просто любить, но ощущение оказалось обманчивым. Не думаю, что кто-то в этом виноват, винить некого...
— Так сложилось...
— Тем более странно, что все так активно меня судят, как будто я уголовное преступление совершил.
— Как будто право на это имеют...
В роли майора КГБ с Евгением Князевым в сериале «Однажды в Ростове», 2012 год. Сюжет этого сериала Жигунов придумал после того, как посмотрел «Ликвидацию» Сергея Урсуляка
— Как будто у самих жизнь какая-то другая. Косточки перемывают: «Ты посмотри...». Я против того, чтобы право на это у людей отобрать, не могу и не буду никому счет предъявлять, потому что и сам тоже кого-то обсуждаю. Знаете, такой крутой поворот в моей жизни был дважды — если бы года три-четыре назад мне кто-то сказал, что со мной такое произойти может, я не поверил бы никогда, но какой-то очень серьезный урок из всего этого вынес.
— Вам этого урока хватит или возможны варианты?
— Надеюсь, что хватит, потому что, конечно...
— ...ущерб вашему здоровью эта история нанесла...
— (Вздыхает). Да, мне непросто было, но не думаю, что здоровью это повредило. Хотя я жутко переживал, и только сейчас как-то вдруг отпустило.
— Сильно страдали?
— Очень: сильнейшие эмоции испытывал — как положительные, так и отрицательные.
— Как в лучших романах описано или еще глубже?
— Да просто по полной программе! Вы даже представить не можете, какой у всего этого эмоциональный ряд был — зашкаливающий, но абсолютно искренний, и когда кто-то говорит: «Это пиар»... Люди могут считать как угодно...
— Еще раз этот эмоциональный ряд испытать, в поток страстей ринуться вам хочется?
— Нет, уже все — это еще просто на такой момент в моей жизни, на определенный возраст пришлось, когда можно было себе что-то позволить.
— То есть в то время вы кризис среднего возраста переживали?
В роли олигарха Чуйкина с Анатолием Журавлевым в сериале «Беглые родственники»
— Кризис раньше, наверное, бывает — в какие годы обычно он накрывает?
— После 40...
— Тогда можно считать, что да, у меня был кризис среднего возраста, потому что это в 42-43 года накрыло.
«АЛЕН ДЕЛОН В КАКУЮ-ТО ЗАДНЮЮ КОМНАТУ МЕНЯ ЗАТАЩИЛ И...»
— Вы одно время телепрограмму «Кинозвезда» вели...
— ...давно, в 1994-м...
— ...в которой потрясающих киноактеров снимали — и Жана-Поля Бельмондо, и Алена Делона, и Анни Жирардо...
— Да, а еще Шварценеггера, Жана Маре, Депардье...
— Какой-то магнетизм от каждого из них исходил?
— Фантастический, то есть вопрос, почему человек звезда, отпал для меня навсегда — это просто не обсуждаемо...
— Почему?
— Ну вот открывается дверь, человек заходит — и будто ветер от него идет...
— Пространство собой заполняет?
— Это не передать! Он ничего не делает — не шумит, внимания к себе не привлекает...
— Заходит — и все на свои места становится...
— Да, причем даже степень звездности сразу определяется — она разная.
— Кто больше звезда, а кто меньше?
— Да, да!
— Кто из наших актеров, кого вы знаете или знали, входит — и понятно становится, что это звезда?
С Марией Куликовой в сериале «Склифосовский»
— Хороший вопрос! Олег Янковский такой был, Михаил Ульянов, Сашка Абдулов, Михалков — несомненно, давно Миронова не видел — он, может быть, тоже...
— Ален Делон и вблизи красив?
— Очень, и хотя Жан Маре тоже был чрезвычайно хорош собой, просто... Делон такой, что...
— ...не пьет одеколон...
— Вообще не пьет. К сожалению!
— Люди эти вам открывались, какие-то свои тайны душевные доверяли? Или вели себя отстраненно?
— Вели себя все абсолютно по-разному, но Делон в какую-то заднюю комнату меня затащил и... Я фотографию на память попросил, а у него пачка таких формальных, уже с подписями даже, лежала... Я сказал: «Настоящую мне подари». Он кивнул: «Ну пойдем». Там какой-то кабинет был, мы вошли, и он в куче каких-то снимков стал рыться. Там очень много фотографий было, и вдруг среди них стали женские появляться. Делон мне одну показал: «Знаешь ее?». — «Да». Он следующую достал: «А эту?». Потом: «А эту?». Я: «Остановись, мне сейчас плохо станет».
— Так он настоящий красавец!
— Да вообще — то есть весь мировой кинематограф!..
— ...за исключением Натальи Белохвостиковой...
— Сначала Делон спросил, сколько мне лет. Я ответил: «31 год». — «Сейчас я тебе кое-что найду», — подмигнул. Долго искал, потому что ему нужен был определенный снимок, наконец, чудесную черно-белую фотографию вытащил и написал: «Здесь мне столько, сколько тебе». Я в отель пришел, стал заселяться. Пробормотал (хлопает себя по карманам): «Я ключ взял или нет?». В общем, пока мы что-то на рецепции выясняли, эту фотографию на стол положил, и портье ее увидел, надпись прочел (я не очень понимал, что там написано). Дальше, конечно, отель по стойке «смирно» стоял...
«У ШВАРЦЕНЕГГЕРА НЕЛЬЗЯ СПРАШИВАТЬ, ПОЗИРОВАЛ ЛИ ОН ГОЛЫМ ДЛЯ ГОМОСЕКСУАЛЬНЫХ ИЗДАНИЙ»
— Слышал, что перед встречей с Арнольдом Шварценеггером вам дали список вопросов, которые ему задавать нельзя. Каких?
— Первый: принимал ли он анаболики?
— По всему видно: принимал...
— Второй: был ли у него роман с актрисой Бригиттой Нильсен? И третий: позировал ли он голым для гомосексуальных изданий?
— Вы их не задали?
— Я сумасшедший, что ли? — хотя так с этими вопросами спалиться... Это Шварценеггеру надо было, конечно, уметь...
— Вам действительно всего 10 минут на интервью выделили?
— Там вообще очень смешная была история... Мне два вопроса задать разрешили, а формат у меня — 39 минут: это было клево!
— Это что же — ради двух вопросов в Штаты вы прилетели?
— Да, в Колумбус, штат Огайо, где О’Генри в тюрьме когда-то сидел. Я это только потом осознал, сразу как-то из головы выскочило (с 1988 года там ежегодно конкурс бодибилдинга «Арнольд классик» проходит, который организовал Шварценеггер. — Д. Г.). Арнольд работал с шести утра до... В два часа ночи он еще интервью давал — конечно, машина просто, машина! Артист балета, пахарь!..
— Как интересно!..
— Он шоу вел, награды вручал и перед этим шесть часов за деньги со зрителями фотографировался. Шесть часов! — на несколько полароидов. За 50 долларов снимок, с пропускной способностью человек 8-10 в минуту — я стоял и считал. У меня впечатление сложилось, что весь призовой фонд в 100 тысяч долларов он на моих глазах просто отбил.
— А наши в кино снимаются...
— Лохи!
— Лучше бы с полароидами стояли...
— Лохи однозначно! Он просто собрал со зрителей то, что на сцену потом вынес, — это, конечно, удивительно.
— Шесть часов попробуй еще под вспышками на ногах постой...
— Ему бульоны, витамины подносили, он все время улыбался... Я на 30-й фотографии готов уже зрителя убить, а здесь их, думаю, несколько тысяч было.
— Вам, значит, два вопроса дали...
— ...да...
— ...но вы его расположить сумели?
— В безвыходное положение поставил. Мария Старостина, которая этой программой от канала руководила, меня напутствовала: «Если он будет соскакивать, биографию расскажете — остальное мы смонтируем», и когда за спиной Шварценеггера пресс-секретарь появился и сказал: «Два вопроса», она мне шепнула: «Биографию давай!». Я спросил: «Вы знаете, сколько в нашей стране человек живет?» — и тело Старостиной где-то там рухнуло. Он ответил: «Нет! Сколько?». Это был первый вопрос. Я: «250 миллионов...
— ...и все сфотографироваться хотят»...
— «Вы понимаете, — продолжал я, — что все они потенциальные зрители ваших фильмов, готовые отнести свои деньги в кинотеатр, — а наш канал эту территорию на 100 процентов охватывает». Он секунд 40 смотрел на меня, потом назад обернулся, и секретарь куда-то сразу исчез, и минут 25 я из него выжал. Он включился, и у него в голове щелкнуло, и рассказал все, что мне было нужно.
— Мускулы его вам понравились?
— А их особо и нет. Он человек невысокого роста (показывает — на уровне уха), вот так где-то, уже в каком-то возрасте. Мускулы на турнире «Арнольд классик» были — там такие ребята ходили!
— Вы же сами в свое время качались...
— Немножко, да, но очень тяжело было. (Помимо 10 часов съемок в картине «Поездка в Висбаден», Сергей по четыре часа в день качался, часто со штангой прямо на площадку приходил. — Д. Г.).
— Как вы сегодня себя в форме поддерживаете? За счет чего?
— Ну как?
— Анаболики, Бригитта Нильсен...
— ...и позирование в голом виде для специальных изданий...
— ...по шесть часов в день...
С Дмитрием Гордоном. «Меня абсолютно все в моей жизни устраивает. Я непросто живу, но мне это нравится»
— У меня есть гантели, доска, на которой пресс качаю, а вообще, доходить до спортзала не успеваю. Надо что-то в своей жизни основательно поменять, хотя периодически я на диете сижу, потому что у меня съемки — сбрасывать лишний вес довольно легко научился.
— Раздельное питание практикуете?
— Ну, исключая хлеб, сахар...
«Я С УДОВОЛЬСТВИЕМ ВЫПИВАЛ БЫ ЗНАЧИТЕЛЬНО БОЛЬШЕ, ЕСЛИ БЫ МОГ СЕБЕ ЭТО ПОЗВОЛИТЬ»
— Вы как-то обмолвились: «Вы думали, что я гардемарин в бархатном камзоле? Нет, я человек в шрамах» — что вы имели в виду?
— Понимаете, какая штука... Я в своей жизни много давал интервью...
— ...а я тщательно все изучил...
— Я вижу, но это не значит, что позднее не начал думать иначе. На тот момент, да, считал, что должен это сказать, так чувствовал — я вообще в своих интервью не вру, всегда правду говорю, поэтому в последнее время даю их нечасто, чтобы в неловкие ситуации не попадать... Тогда я так думал. Ну действительно, вся моя жизнь из сплошной драки состоит — можно и так выразиться.
— Опять вас цитирую: «Я не люблю казино и вообще светскую жизнь, невыносимо страдаю от тусовок, приемов, торжественных вечеров, юбилеев — просто заболевать начинаю. К спиртным напиткам очень прохладно отношусь, но иногда бывает, что отказать невозможно. Если это какие-то переговоры, деловые встречи со спонсорами, которые считают, что ты с ними обязательно должен водку в больших количествах пить»...
— Все правда.
— Вы этих спонсоров, когда приходится с ними водку с утра пить, ненавидите?
— Почему? Ничего подобного, нет — люди, которые искренне пытаются тебе помочь, только положительную ответную реакцию у меня вызывают. Я очень хорошо к ним отношусь, искренне с ними общаюсь, но не всегда легко садиться и выпивать столько, сколько иногда приходится, когда завтра на работу идти. Вот, собственно, и все — я с удовольствием выпивал бы значительно больше, если бы мог себе это позволить.
— Каков ваш рекорд по выпивке?
— Ой, разные истории вспоминаются, но это давно было, я был моложе, поэтому...
— Спонсоры между тем могут себе позволить как следует расслабиться? Вот на ваших глазах сколько максимально на грудь принимали?
— У каждого своя планка, и не обязательно это спонсоры — есть люди, которые просто тебе помогают, а истории разные, конечно, бывают...
— Говорят, вы лошадей очень любите, даже свою конюшню имеете...
— Давно уже не имею, но, поскольку в кавалерии служил, лошадей действительно люблю.
— В наше время — и в кавалерии?
— Ну, я не в наше время служил, а при советской власти — вы же знаете, в каком году я родился.
— И еще кавалерия была?
— Тогда еще да. К лошадям на самом деле до службы в армии я слабость питал — там просто навыки подравнял.
«МНЕ СКАЗАЛИ О «ЛИКВИДАЦИИ»: «ВОТ ЭТО КИНО!», И Я ОТВЕТИЛ: «МОЖНО СДЕЛАТЬ ТАКОЕ ЖЕ»
— В родном Ростове несколько лет назад вы сняли гангстерский многосерийный фильм о братьях Толстопятовых...
— Меня проект под названием «Однажды в Ростове» очень увлек — эта история с Новочеркасского расстрела 1962 года начинается, когда был голодный бунт рабочих подавлен.
— Как раз в это время мой папа в политехническом институте в Новочеркасске учился — он рассказывал...
— В общем, история тяжелая была — мы от нее оттолкнулись и дальше пошли. В Ростове знаменитая банда «Фантомасов» орудовала — эти люди оригинальную систему автоматического оружия создали и после выхода на экраны фильма «Фантомас» нашли ему применение: грабили инкассаторов, надевая чулки на голову.
— Кино как руководство к действию восприняли...
— Город был в панике, их долгие годы поймать не могли, потому что, в общем-то, представителями криминального мира они не были. На вертолетном заводе работали, на субботники ходили, деньги особо не тратили...
— ...разве что на чулки...
— Да, оружие собственной системы изготовляли, и даже патроны делали — это фантастика! Вячеслав Толстопятов, младший из братьев, какого-то невероятного уровня одаренности был.
— А все бандиты действительно братьями были?
— Два брата, и еще в банду другие входили — всего 13 человек. По насыщенности история невероятная, и сценарий у нас удивительный — очень хороший материал, огромное количество звезд в картине сыграло.
— А правда, что сюжет вы на спор придумали после того, как «Ликвидацию» посмотрели?
— Правда.
— Задела картина Сергея Урсуляка по-хорошему?
— «Ликвидация» — чудесный фильм: мне очень нравится блестящая работа Машкова, Маковецкого, Кости Лавроненко, Пореченкова...
— А режиссер какой!
— Превосходна работа Урсуляка, прекрасный сценарий, и, конечно, как продюсера меня это зацепило. Мне сказали: «Вот это кино!», и я ответил: «Можно сделать такое же». — «Да ладно...». Я завелся и...
— ...раз там Одесса-мама...
— Да, то у нас Ростов-папа... Просто на спор начал говорить, что аналогии приведу, но получился совершенно другой фильм, совсем про другое. Это история о государстве, которое подавляет, и попытка понять, как можно с этим жить и что людям делать, причем всем — от тех, кто в инструмент подавления превратился, до диссидентов, которых давят...
— Напоследок. Вы, говорят, стихи пишете?
— Давно это было...
— А разве человек, писавший стихи, может остановиться?
— Я могу, я как-то остановился, это по силам мне оказалось. Просто на другое переключился: начал в кино сниматься и стихи писать перестал — тут прямая зависимость.
— Что-нибудь из самого удачного, вами сочиненного, помните?
— Догадываюсь, к чему вы клоните, но читать их сейчас не буду.
— Жаль — мне так хотелось эффектную точку поставить...
— Я понимаю, но это стихи другого человека, поэтому читать их неправильно. Ну, не знаю — может, и правильно, но как-то неуместно: это не я уже написал, а какой-то другой парень, совсем другой.
— Туда, к тому парню, вам хочется?
— Нет, меня абсолютно все в моей жизни устраивает — я непросто живу, но мне это нравится...
