Продолжение. Начало в Части І 

«РЕДАКТОР КО МНЕ НА ЧЕТВЕРЕНЬКАХ МЕЖДУ ФОНАРЯМИ И ОГРОМНЫМИ 400-КИЛОГРАММОВЫМИ КАМЕРАМИ ПРОПОЛЗ, ДЕРЖА БУМАЖКИ В ЗУБАХ»

Фото Александра ЛАЗАРЕНКО

- Незабвенный Николай Николаевич Озеров однажды - вы знаете этот случай наверняка! - крикнул в эфире: «Го-о-ол!», потом крепкое словцо употребил и поправился: «Штанга» - у вас подобных проколов никогда не было?

- Нет, я старался себя контролировать, к тому же жена у меня 33 года звукорежиссером проработала - она в курсе была, что такое микрофон, и я тоже. Закон, вообще, такой: перед микрофоном надо всегда помнить, что слово не воробей: вылетит - не поймаешь.

- На телевидении раньше говорили: «На слове так могут поймать...

- ...что вылетишь, как воробей» - это была любимая поговорка Володи Ухина, который 31 год «Спокойной ночи, малыши!» вел.

- Прошло лет 20-25, и режиссер Владимир Меньшов в своем фильме «Зависть богов» снял - по-моему, замечательно - вас...

- ...с Анной Шатиловой...

- Документально получилось, хотя в реальной жизни таких сюжетов, наверное, не было...

- Были! - об одном из них я и рассказал Меньшову, когда он домой к нам приезжал. Это у меня в эфире произошло, в 68-м году, после печальной памяти чехословацких событий, когда Дубчек, первый секретарь ЦК Компартии Чехословакии и главный инициатор реформ, в Москве так называемый Московский протокол подписал (официальное название «Программа выхода из кризисной ситуации». - Д. Г.). Мы заключительное коммюнике ждали - это важнейший материал был, а в то время - молодые были, глупые! - с радио соревновались: кто раньше выйдет в эфир.

Фото Александра ЛАЗАРЕНКО

- Радио огромное влияние тогда имело...

- Ну, конечно - на первом месте стояло, и даже Комитет изначально по радиовещанию и телевидению назывался: только в 1970-м Лапин настоял, чтобы нас поменяли местами...

И вот прибегает редактор: «Старик, мы можем на две минуты раньше радио выйти - сможешь?», а я тоже молодой, нахальный... «Давай!» - говорю, - хотя в коммюнике шесть частей (часть - это 12-14 строчек примерно), а поступили пока только четыре - но ведь на две минуты раньше! Он мне: «Пятую и шестую сейчас донесем».

Бегу в студию, а она на Шаболовке маленькая: три камеры, осветительные приборы... Протиснуться к столу можно было только бочком - и сиди, чтобы ничего не зацепить, не уронить. Мне срочно эфир предоставили, я первую часть читаю, вторую, третью... На четвертой, покрываясь холодным потом, темп замедляю: «Что же будет дальше?» - ведь пятой, шестой нет. «Поступлю, как Юрий Борисович Левитан, - думаю, - он бы на моем месте сказал: «Повторяю!» - и начал бы все сначала».

- Да вы что?!

- Клянусь, но в это время очень хороший товарищ мой, редактор Юра Владеев (царствие ему небесное!), на четвереньках между фонарями и тремя огромными 400-килограммовыми камерами прополз, держа бумажки в зубах. Я у него изо рта их вытащил - пауза была все-таки! - и читаю, не торопясь, а что дальше делать (шестой части-то нет), не представляю, но Юра снова успел таким же образом ее принести.

С поэтом Давидом Кугультиновым во время торжественного репортажа с Красной площади по случаю очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, 7 ноября 1985 года Фото «РИА Новости»

- Сейчас граждане России и Украины, других бывших советских республик, а ныне независимых государств, привыкли, что с Новым годом поздравляют их президенты, но многие помнят, как советский народ поздравлял Игорь Кириллов...

- Не каждый год, но довольно часто.

- Что вы в такие моменты чувствовали?

- Вы знаете, когда иногда эти записи мне показывают, думаю о том, что их страшно в спокойной будничной обстановке смотреть.

- Это прямой был эфир?

- Нет, запись, причем надо было успеть до 15 часов 31 декабря записать, потому что в это время...

- ...Камчатка уже праздновать на­чи­на­ла...

- Да, в Петропавловске уже Новый год встречали, поэтому мы или поздно вечером 30-го записывали, или 31-го утром. Нас было трое, но я представлял, что люди сидят за столом... Тебя не слушают - наливают, закусочки раздают, у всех настроение предновогоднее, но как с ним сочетаться, как созвучным ему стать? - и когда я сейчас на себя смотрю, понимаю, как это ужасно: какой-то напыщенный, а людям это было нормально, потому что...

- ...под салат «оливье»...

- Конечно, расположение духа хорошее, и все продукты, которые только можно было достать, на столе.

- Очереди отстояли уже, дефицит раздобыли...

Вера Алентова (внизу), Игорь Кириллов, Анна Шатилова и Нина Еремина в фильме Владимира Меньшова «Зависть богов», 2000 год. Основой для этого эпизода стал реальный случай на ЦТ в 1968 году, о котором Кириллов рассказал Меньшову

- ...шампанское и все такое, но смысл этих поздравлений новогодних не потерялся и сегодня, потому что о каких-то положительных итогах нужно сказать? Обязательно! Создать людям приподнятое настроение не просто на встречу Нового года, но и на дальнейшее, внушить веру какую-то, надежду на лучшее, нужно? Непременно! Как и сейчас - с каждым новым годом мы ждем, чтобы выплаты пенсионерам повысили, чтобы медикам зарплату прибавили, чтобы лучше жить все мы стали - вот это настроение нужно было передавать.

«КОГДА СТАЛ ВЕДУЩИМ «ВИDОВСКОГО» КАНАЛА, ЛЮДИ СТАРШЕГО ВОЗРАСТА МЕНЯ ЗА ПРЕДАТЕЛЯ ПРИНЯЛИ. ГНЕВНЫЕ ПИСЬМА ПИСАЛИ: ОН, МОЛ, ПЕРЕМЕТНУЛСЯ...»

- Я хорошо помню, как вы с праздничных демонстраций и парадов на Красной площади репортажи вели, а недавно узнал, что 12-летним мальчишкой оказались в Москве на Красной площади 9 Мая 1945 года и видели народное ликование своими глазами...

- Да, тот День Победы я никогда не забуду, поэтому для меня 9 Мая - единственный настоящий светский праздник. Он национальным должен быть, как Рождество Христово, как Пасха, а передать на словах то, что я тогда пережил, невозможно.

Юрий Левитан и Ольга Высоцкая в эфире. «Мое детство военное под голоса Ольги Сергеевны Высоцкой, Владимира Борисовича Герцика и Юрия Борисовича Левитана прошло, и он мне тогда гигантом таким представлялся»

- Небывалое проявление эмоций, наверное?

- Не то слово: были слезы - причем не тихие, а рыдания, всех людей в военной форме подбрасывали, обнимали, целовали, гармошки играли - это действительно величайший был праздник!

- По традиции 9 мая взрослые за столом собирались, «Минуту молчания» ждали, потому что в каждой семье обязательно был родной человек, не вернувшийся с фронта, и когда вы эти заветные слова произносили, все вставали и, не чокаясь, выпивали, но, кажется, в 77-м году Вера Енютина, которая первой «Минуту молчания» записала, в Соединенные Штаты Америки эмигрировала?

- Да-да-да, к сожалению...

- Ее голос сразу попал под запрет, и этот ритуал стали вести вы...

- Нет-нет, Юрий Борисович Левитан, а когда он ушел из жизни, с 86-го года это было поручено Ольге Сергеевне Высоцкой и мне. Сейчас «Минута молчания» уже изменилась, ее немножко подкорректировали, значительно уменьшили текст. Сначала она около 12 минут шла, потом восемь с половиной.

С генеральным директором Первого канала российского телевидения Константином Эрнстом Фото «ИТАР-ТАСС»

- По мере убывания фронтовиков сокращалась...

- Нет, просто по смыслу, по логике. Раньше ведь и о странах социалистического содружества говорилось, и обо всем прочем - сейчас текст стал короче, но, по-моему, достаточно емким остался и волнует по-прежнему. Это великий ритуал, потому что, хоть Союза у нас и нет, нет такого, как когда-то, единства, но ведь в Великой Отечественной войне люди абсолютно всех национальностей участвовали, поэтому «Минута» и им адресована - это их деды, прадеды уже, проливали за нынешний день, за свободу кровь.

- Вы и «Голубые огоньки» вели, и «Песню года», а когда началась перестройка, во «Взгляд» перешли - это было вам интересно?

- О, я же ведущим нашего канала был «ВИDовского», меня умные, талантливые люди позвали - Влад Листьев, Саша Любимов и режиссер наш замечательный Андрей Разбаш, который, как и Влад, из жизни уже ушел. Конечно, это очень-очень важный в моей жизни момент был и очень опасный, в первые полгода тяжелый - меня же за предателя приняли.

- Да вы что?!

- Люди старшего возраста гневные письма писали, да и в газетах полоскали за то, что сторону молодежи взял...

С Владимиром Познером. «Телевидение очень точно отражает все нюансы нашей нервно-растерзанной действительности»

- ...перестроечной...

- Ну да. Он, мол, переметнулся, но потом, наконец, поняли, что я как раз мостиком между старшим поколением был и вот этим, рвущим на себе тельняшки. Чтобы, не дай Бог, ни гражданской войны не было, ни каких-то серьезных ссор - обошлось, слава Богу...

- Вы были нарасхват, однажды даже выпуск «Кинопанорамы» провели, а затем дикторский отдел Центрального телевидения возглавили... В Советском Союзе два великих диктора, я считаю, было - Юрий Левитан и Игорь Кириллов, а какие с Юрием Борисовичем вас отношения связывали?

- Ой, это изумительнейший был человек, потрясающий, к тому же мое детство военное под голоса Ольги Сергеевны Высоцкой, Владимира Борисовича Герцика и Юрия Борисовича Левитана прошло, и он мне тогда гигантом таким представлялся, амбициозной личностью, снобом.

Хотя впервые я в эфир 27 сентября вышел, настоящим своим дебютом дикторским 4 октября считаю - день, когда запуск первого советского искусственного спутника Земли состоялся. Это была немыслимая для меня ответственность, потому что я даже не слышал, как Левитан сообщение на радио прочитал, - мы почти в одно время появились в эфире.

С Анной Шатиловой

Это как второй был мой день рождения, чисто профессиональный, и вот, поработав неделю или дней 10, я приехал к Ольге Сергеевне на занятия - она смотрела меня в «Последних известиях» каждый день и замечания сначала по телефону делала, а потом, при личной встрече, промахи уже разбирала конкретно.

- Разбор полетов шел...

- Причем весьма скрупулезный, серьезный, жесткий, но очень мне помогал. Я любил, когда режиссеры, старшие товарищи нелицеприятно говорили мне какие-то вещи прямо в глаза - так критика больше действовала, благодаря ей я из себя этого раба или ничтожество выдавливал потихонечку, крупицы чего-то положительного оставляя.

И вот первая встреча с Юрием Борисовичем: я на Путинки приехал - это на Пушкинской площади, редакция радио там находилась, и Ольга Сергеевна Юрию Борисовичу меня представила. Небольшого роста, улыбчивый, в очках - ну просто как будто 100 лет мы с ним знакомы.

- Хотелось так же слова чеканить: «Говорит Москва...»?

Свадебное фото Игоря и Ирины Кирилловых

- Нет, Боже упаси, и вообще, подражать в нашем деле нельзя никому - это очень плохо и совершенно для телевидения и для радио противопоказано. Утверждать, что с Левитаном домами дружили, я не могу, нет, но хорошими товарищами были - очень мило до конца его жизни общались.

«ПЕРВОЕ ВРЕМЯ МНЕ ПРИХОДИЛОСЬ ПОКУПАТЬ ПИДЖАКИ ЗА СВОЙ СЧЕТ - Я ЖЕ НЕ ЗНАЛ, ЧТО ОНИ ДЛЯ ПОКОЙНИКОВ ПРЕДНАЗНАЧЕНЫ»

- Он неожиданно как-то ушел...

- Многих лет жизни стоил ему репортаж из Кремлевского дворца, который вел в паре с Высоцкой. Кабинка у радиоведущих располагалась высоко, в ней только маленькое окошко сверху, и чтобы увидеть, что происходит на сцене, надо было встать и туда заглянуть.

Ждали Андропова (который, как потом выяснилось, был уже очень болен и прийти не мог) и договорились так: если он появится, Ольга Сергеевна, которая смотрела в окно, пожмет Юрию Борисовичу плечо, и вот выходят руководители партии и правительства, она вроде видит Андропова, сигнал подает, и своим прекрасным голосом Левитан объявляет, что первым выходит Генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета СССР Юрий Владимирович Андропов, а тот в этот момент в реанимации Кунцевской больницы лежал. Мы-то видели, что это другой человек, поскольку репортаж с мониторов вели, у нас прямая картинка была, а у дикторов радио - нет.

Прежде Юрий Борисович никогда не ошибался, и даже если редакторскую не­точность об­на­ру­жи­вал, извинялся, говорил: «Повторяю» и перечитывал предложение правильно. Он так переживал, что сердце не выдержало: случился инфаркт, потом сле­дую­щий, обширный, и спасти его врачи не смогли.

- Да, печальная история, ну а конкуренция среди дикторов существовала, подсиживание, попытки подставить друг друга место имели?

С женой Ириной Всеволодовной в Крыму, 1968 год. Супруга Игоря Леонидовича 33 года проработала с ним в одной редакции звукорежиссером

- Я, будучи художественным руководителем отдела дикторов ЦТ, этого не замечал - может, наивный такой, но у меня непростая была миссия - я был играющим тренером. Конечно, когда какие-то важные вещи происходили и меня вызывали, чтобы человека, который должен был работать в тот вечер по графику, заменил, коллеги мои обижались, и хотя я перед ним извинялся и объяснял, почему так случилось, осадок у них все равно оставался. В общем-то, те 22 года, что дикторами руководил, - очень тяжелый в моей жизни период. Пошел на это исключительно, чтобы профессию сохранить: такой моя главная задача была, потому что в тот момент - он повторился потом в 90-е годы - наши друзья-соперники журналисты вытеснить дикторов захотели. Вы, кстати, знаете, что премьерная программа «Время» вышла в эфир 1 января 68-го года без дикторов? Первые две недели ее журналисты вели, но потом...

- ...кое-что поняли?

- Не они поняли - им дали понять, что лучше все-таки, если этим займутся дикторы. Особенно тассовские сообщения у них не получались, потому что это все-таки другая совершенно профессия, вернее, другая специфика. С тех пор между журналистами и дикторами холодная война развернулась: прекратилась она в 68-м...

- ...но в 90-х вспыхнула снова...

- Ну что вы хотите - с развалом страны, великой державы перевернулись и радио, и телевидение, и пресса, и вообще вся жизнь.

С дочерью Анной и сыном Всеволодом, 1971 год

- У телевизионных дикторов было одно из главных правил: «Улыбку шире - ты в эфире»...

- Да, эту фразу Анна Николаевна Шатилова придумала.

- Вам наверняка приходилось усиленно за собой следить - за костюмами, макияжем, зубами?

- Естественно, но костюмы - это статья особая...

- Ими вас обеспечивали?

- Да ну, какой там! Первое время, года два, по-моему, мне приходилось покупать пиджаки...

- ...за свой счет?

- Конечно. С виду они были красивые, из материала, который очень хорошо на черно-белых экранах смотрелся, но чересчур почему-то мялся. Мне постоянно распрямлять перед эфиром рукава приходилось и стараться меньше двигать руками: я же не знал, что эти румынские пиджаки для покойников предназначены - понимаете?

С супругой Ириной и дочерью Аней у себя дома, 1985 год. Сейчас Анна проживает в Германии

- Ух, кошмар!

- Зато стоили дешево, хотя для меня все равно получалось накладно: по 200 с чем-то рублей, а получал я всего 790. В общем, пришлось разоряться.

- Вы, слышал, безбожно курили - табачный дым на выдающемся голосе не отражался?

- А я и сейчас курю...

- И нормально?

- Вот так (хрипло) говорю, но (обычным голосом) могу и получше.

- Вы когда-то сказали: «Я получил больше, чем заслужил», а популярность вам не докучала, какие-то экстремальные проявления зрительской любви были?

- Как-то на Выставке достижений народного хозяйства - тогда еще так она называлась - мы снимали у павильона «Космос» уроки русского языка для Чехословакии (сначала я в Праге два с половиной месяца жил, а потом досъемки здесь делали), а Ольга Сергеевна Высоцкая всегда мне говорила: «Запомни: нравиться всем ты не будешь. Кто-то тебя будет любить, а кто-то просто ненавидеть - ему будут неприятны твоя внешность, твой лоб, твой нос: все, что угодно.

С внучками Настей и Лизой, 2012 год

Это во-первых, а во-вторых, помни: за окном люди идут. Кто-то инженером стал, кто-то милиционером, кто-то слесарем, кто-то дворником, а тебе выпало счастье - Господь так управил! - на таком видном месте работать. Надо это ценить, поэтому всякие комплименты в сторону отставляй и лучше те замечания собирай...

- ...критические...

- ...которые ты не только от меня или от жены получаешь - от всех, даже от коллег, особенно тех, кто тебя не любит».

- И что же за случай на выставке был?

- Я к киносъемке готовлюсь - тогда же видео не было, штудирую текст (надо было его сделать русским, потому что редакторы были чешские) и вдруг слышу за спиной голоса двух женщин. «Ой, - одна говорит, - а мне Кириллов не нравится: вот Балашов - совершенно другое дело, у него голос такой густой...». А-а-а! - внутри у меня все похолодело. Столько писем любовных на телевидение приходило, столько объяснений в любви и всем прочем, и вдруг такой удар по самолюбию, но тут я вспомнил, о чем моя дорогая Ольга Сергеевна предупреждала, и стал истерически над собой хохотать: все подумали даже, что немножко свихнулся. Этот случай на всю оставшуюся жизнь я запомнил, поэтому к похвалам, популярности, известности и всему прочему относился, а сейчас тем более отношусь весьма снисходительно.

Сын Игоря Кириллова Всеволод был бизнесменом, любил путешествовать, скончался в 2011 году. Вплоть до его смерти у них оставались напряженные отношения с отцом, которые испортились после того, как Сева женился на женщине намного старше

«МУЖЕМ И ЖЕНОЙ МЫ С АННОЙ ШИЛОВОЙ НИКОГДА НЕ БЫЛИ»

- Это правда, что люди, которые безрезультатно обходили с жалобами все инстанции, даже самому Брежневу писали, как к последней надежде обращались именно к вам?

- Бывали такие случаи - кстати, отвечать мы на все письма старались, и не только потому, что постановление Центрального комитета обязывало. Просто душевная потребность была: помогать, если ты в силах - к сожалению, это было непросто, потому что обращались из разных уголков страны и с проблемами, которые не решены и сейчас.

- «Голубые огоньки» вы вели с Анной Шиловой, и многие телезрители были уверены, что вы муж и жена...

- Никогда в жизни, нет: мы - коллеги и дружили втроем - вместе с моей супругой. Мне всегда было приятно работать с Анной Николаевной, и ей, как мне кажется, со мной тоже.

В новогоднем «Голубом огоньке» с Валентиной Леонтьевой и Анной Шиловой, 1974 год Фото «ИТАР-ТАСС

- Поклонницами вы явно обделены не были, но справили с женой золотую свадьбу, двоих детей воспитали...

- Справить, к сожалению, не успели, то есть отложили ее немного - Ирина уже болела, а с Анной Шиловой, кстати, не только «Голубые огоньки», но и «Песню года» вели - первые пять лет, когда это честная была программа, то есть когда действительно народ победителей выбирал, а не Союз композиторов или кто-то еще. Зрители голосовали за песни, которые за столом пели, на праздниках, в будни.

- Здорово сказали: честная программа...

- ...и когда быть таковой она перестала, я ушел, и Анна Николаевна последовала, конечно, за мной - она очень переживала и на меня сначала обиделась, но потом, когда я ей все объяснил, согласилась. «Мы, - сказал, - очень нехорошо будем в глазах народа выглядеть, который совсем другие выбирал песни».

- Нынешнее, современное, российское телевидение вам нравится?

- (Голосом Брежнева): «Можно бы сказать - без комментариев», но на этот вопрос я отвечаю всегда так. Телевидение - как хорошо заметил, по-моему, наш Леонид Петрович Кравченко, возглавлявший Гостелерадио (может, и до него еще кто-то так говорил), - это зеркало жизни...

Игорь Леонидович с любимой женщиной Татьяной (супруга Ирина умерла в 2004 году) у себя дома на Смоленской набережной

- ...и какова окружающая действительность, такова и телекартинка...

- Конечно, поэтому телевидение очень точно и верно отражает все нюансы на­шей нервно-рас­тер­зан­ной дей­стви­тель­нос­ти, хо­тя в последнее время ситуация наконец-то по­сте­пенно стабилизируется. Столько десятилетий ждали, чтобы Россия хотя бы чуть-чуть кулаком стукнула, чтобы американизация у нас прекратилась или в какой-то степени хотя бы уменьшилась, а ведь подрастающее поколение, маленькие люди, ничего же не знают. У нас журналисты одного из каналов не­дав­но задавали первым встречным вопрос: когда Великая Оте­чес­твенная война началась? Почти никто из молодежи не ответил. Кто-то сказал: «В мае 45-го года», кто-то: «Летом 40-го, по-моему» - один только правильно дату назвал: «22 июня 41-го», но это был человек, которому уже лет 45 или около того, а на «Поле чудес» у Леонида Якубовича семиклассник вообще отличился: «Великий русский композитор Чехов» - ну о чем после этого говорить?

- Хочется застрелиться, правда?

- Не то слово! Они ближайшей истории не знают, а уж того, что было давно, тем более, и то же самое происходит сейчас и в Грузии...

С Дмитрием Гордоном. «Нормальная жизнь, ничего особенного я из себя не представлял и тем более не представляю теперь» Фото Александра ЛАЗАРЕНКО

- ...и в Украине - везде!

- И ваша молодежь, не знающая истории, не в курсе, кто такой Богдан Хмельницкий, а грузинская - кто такой царь Ираклий II, который попросил Россию Грузию под свое покровительство взять, так называемый Георгиевский трактат заключил и тем помог своей стране стать цветущим краем. Короче, телевидение, думаю, особенно ругать не надо - станет у нас жизнь стабильнее, лучше, улучшится и телевидение, ведь этот самый массовый вид искусства должен не только информировать, но и просвещать, прививать вкус, а главная его задача - воспитание патриотизма, любви к Родине и к своей истории, и если эту функцию будет оно выполнять, настанет другая жизнь и у нас, и в Украине, и в Грузии, и в других бывших советских республиках.

«НА РЫНКЕ КАКОЙ-ТО АЗЕРБАЙДЖАНЕЦ СКАЗАЛ МНЕ: «СЛЮШАЙ, КАК ПЛЕХО РУССКИЙ ПО ТЕЛЕВИЗОРУ ГОВОРЯТ»

- У вас прекрасный, изысканный русский язык, а как вы относитесь к непозволительной легкости, которую демонстрируют в обращении с ним нынешние журналисты, дикторы и политики?

- Ничего не поделаешь - тем более что на телевидении контроля за русской речью, за правильным ударением, произношением нет... Политики, надо признать, стали изъясняться значительно лучше - во всяком случае, с прежними не сравнить, и это можно приветствовать, но некоторые ударения меня просто коробят. Я например, не могу переносить, когда слышу: отраслей (с ударением на «е». - Д. Г.)...

- Как говаривал Михаил Сергеевич: начать (с ударением на первом «а»), углубить (с ударением на втором «у») и усугубить (с ударением на третьем «у»), да?

- Ну, это чисто южнорусское произношение - это еще ничего, и украинское гэканье я люблю...

Помню, еще была жива жена... Мы подъехали к рынку, она пошла по делам, а я стал протирать в машине стекла фар, и какой-то азербайджанец меня узнал, подошел: «Слюшай, как плехо русский по телевизору говорят». Я ответил, что уже не имею к этому отношения, но потом понял, почему его это так волновало: именно благодаря телевидению и радио представители других национальностей учили русский язык, причем это лучшая школа была. Мы же, повторюсь, определенного темпоритма придерживались: 12-14 строчек в минуту, то есть нормальный, хорошо напечатанный лист за две минуты прочитывали, но люди успевали понять смысл, запоминали...

- ...как правильно обороты употреблять...

- ...построение фраз. Они говорили с акцентом, но, извините меня, правильно - в Азербайджане вообще очень хорошо изъяснялись по-русски, и когда я в Баку оказался, был поражен - русский язык просто лился (про Украину и не говорю).

Иногда перед зрителями я от общества «Знание» выступал, от книголюбов наших на тему «О секретах телевидения - без секретов» (как и Володя Ухин - мы с ним порой вместе ездили). Всякие хохмы рассказывал, интересные случаи из нашей жизни, и как-то в Волынской области был, где по-украински все говорят, и испугался, что меня попросту там не поймут, но страхи оказались напрасны: волыняне малейшие нюансы в языке понимали прекрасно и очень хорошо принимали. Вообще, эту замечательную поездку я никогда не забуду - тем более что шмат сала оттуда привез. Его дедушка моей кураторши, которая меня все время сопровождала, мне подарил, и для моих детей, тогда еще маленьких, лучше угощения не было (какая там икра?!), чем кусок сала, да еще чуть-чуть солью посыпанный, да на черном хлебушке.

- Как же вы вкусно рассказываете!

- Так это во время войны деликатес был, и я действительно ту поездку никогда не забуду, потому что очень хорошие люди на Укра... в Украине живут. И в Белоруссии замечательные - тактичные, деликатные...

- ...и терпеливые...

- Они даже каверзных вопросов не задавали, которые могли бы, как им казалось, в неловкое положение меня поставить, - один человек только потом подошел: «Можно спросить?». Я удивился: «А почему же вы этого в зале не сделали?». Он замялся: «Ну так, знаете... Вот скажите, почему ко всем руководителям страны вы относитесь одинаково? Когда у власти творец застоя товарищ Брежнев был, вы очень тепло о нем отзывались, сейчас инициатор перестройки товарищ Горбачев пришел, вы о нем хорошо говорите...». - «Так я еще и о Хрущеве хорошо говорил, - рас­сме­ялся, - но этого вы, наверное, не помните, вас на свете еще не было».

- Каково вам, динозавру советского телевидения, видеть сегодня на телеэкранах откровенные сцены и слышать в эфире мат?

- Вот это самое страшное, что на телевидении есть... На радио я такого не слышал, по-моему, - его это поветрие не коснулось, а потом мы еще сокрушаемся, что идут юные девушки по улицам и так разговаривают, - причем громко! - что переводчик нужен. Плюс мат...

- Ну, девушки еще ладно, но по телевизору материться...

- ...последнее дело - дальше уже ехать некуда. Мой отец, а он полковником был, в «Воениздате» работал, никогда в жизни матом не ругался. Когда ему надо было подлечиться, я отвозил его в госпиталь или в санаторий, но он на третий день оттуда сбегал: «Не могу там оставаться - мат везде: в палате, в курилке, в столовой». Теперь мы это слышим повсюду, мат стал обыденным языком наших «высокохудожественных» многосерийных фильмов, которые должны доставлять нам массу удовольствий.

«Я УЖЕ МЕМУАРЫ ПИШУ: ПЕРВЫЕ СЕМЬ ТОМОВ БОЛЬШИМ ИЗЪЯНАМ МОИМ ПОСВЯЩЕНЫ, СЛЕДУЮЩИЕ 24 - СРЕДНИМ, А ОСТАЛЬНЫЕ 40 - ЛЮБИМЫМ МАЛЕНЬКИМ НЕДОСТАТКАМ»

- Кто из современных дикторов вам как профессионал нравится?

- Без комментариев! Есть очень хорошие: например, Алексей Пивоваров - ведущий на НТВ, правда, немножко Лене Парфенову подражает. Ну зачем нецензурные выражения употреблять, когда существуют ирония, сарказм - это то, что русскому языку свойственно, и я еще один эпизод могу рассказать...

- Послушаю с удовольствием...

- Наступил момент, когда мне уже невмоготу стало говорить: «товарищ Леонид Ильич Брежнев...», «товарищ Леонид Ильич...», а тут еще большевики старые письмо прислали: «Как вам не стыдно? Мы говорили: «товарищ Ленин» или просто «Владимир Ильич», «товарищ Сталин» или «Иосиф Виссарионович» - ну как же можно грамматику под человека менять? Это вообще звучит не по-русски - «товарищ Иван Федорович», например, или «товарищ Федор Иванович»...

- Было еще в ходу обращение «дорогой товарищ Леонид Ильич»...

- Ну да - это со времен Хрущева пошло: помните, его «дорогой Никита Сергеевич» называли? - а потом «дорогой Леонид Ильич» появился. Ну, это ладно, но когда вставили «товарищ»... Я к нашему председателю Госкомитета пришел...

- К Лапину?

- Да, «Отпустите меня, - попросил. - Я художественный руководитель отдела дикторов ЦТ - вот и буду заниматься с молодежью, кадры готовить: на программе «Время» работать уже не могу». Он мне категорично: «Будете, но я вам рекомендую и даже велю всего Салтыкова-Щедрина перечитать...

- ...какой молодец!..

- ...В русском языке главное не то, что говоришь, а то, что имеешь в виду, - второй план, это не прямая немецкая или английская речь...

- ...рациональная, да?..

- Русская совершенно другая, и без юмора, без сарказма, без иронии общения у нас не бывает, поэтому ко всему надо относиться... В общем, вы меня поняли?». Я понял. Как раз полное собрание сочинений Салтыкова-Щедрина вышло, но ограниченным тиражом - только для, так сказать, членов и кандидатов в члены, и мне удалось один из последних экземпляров заполучить. Я эти книги взял, перечитал и, собст­венно, понял, что нужно делать, но когда стал осуществлять это в эфире, несколько писем пришло от художников - они такие нюансы наиболее остро воспринимают, по глазам все твои мысли читают. Один из Ленинграда написал, другой из Саратова, третий еще откуда-то издалека, но смысл один был: «Товарищ Кириллов, такого-то числа вы такой-то читали текст, но в глазах у вас было совсем другое» - и я понял, что перебрал.

- Игорь Леонидович, а это правда, что вы сегодня рекламу озвучиваете?

- А как же? - нам реклама (напевает голосом Брежнева) «строить и жить помогает». Озвучиваю, да, но иногда - не злоупотребляю этим и браться стараюсь только за то, что прилично.

- Последний вопрос. У вас такая интересная жизнь, такая удивительно богатая, яркая, насыщенная событиями биография - не хотите написать книгу и обо всем рассказать, что было?

- А я уже мемуары пишу. (Голосом Брежнева). Первые семь томов большим изъянам моим посвящены, следующие 24 - средним, а остальные 40 - любимым маленьким недостаткам. К сожалению, если говорить серьезно, писать не умею, не заложено это в моем характере и здесь, извините (стучит по макушке и цокает) - простите за звук такой непонятный. Я почему еще постучал? Есть же такой вариант, когда говоришь, а за тобой записывают, но эта литературная запись - дело такое...

- Не то, правда?

- Ну, разумеется, да и писать-то нечего. Нормальная жизнь, ничего особенного я из себя не представлял и тем более не представляю теперь - это судьба и артистов многих, ранее очень популярных, известных. Спросите у молодых людей: а кто такой Жаров? а кто такой Чирков? а кто такой Черкасов? А, а, а... - понимаете, они уже этих имен не знают...

- ...и знать не хотят...

- Да, и зачем это им нужно, когда у них главное есть - Дима Билан? Все в порядке, так что не писал и писать не буду - мне бы только хотелось, чтобы украинцы, хорошо знающие и воспринимающие русский язык, оставались всегда родными, любимыми и желанными братьями русского народа.

- Я благодарен вам за беседу и напоследок прошу обратиться к нашим читателям так, как вы это делали много лет с советского телеэкрана...

- Дорогие друзья! Хочу пожелать вам прежде всего доброго здоровья и благоденствия, успехов в ваших делах и в личной жизни - словом, большого-большого человеческого счастья и чтобы телевидение, которое приходит в ваш дом, только положительные приносило эмоции.

Всего вам хорошего! Всех благ!

Киев - Москва - Киев