Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

В России популярных певцов много, а Расторгуев один: настоящий русский мужик с красивой купеческой фамилией, невозмутимый, немногословный, порой угрюмый, но всегда четкий, конкретный — из тех, которые понимают: если сказал, значит, сделал — иначе никак.

Кажется, он мог бы в любом времени, на любом отрезке российской истории жить, куда ни по­ставь: держать, как его герой из мюзикла «На бойком месте», постоялый двор при царе-батюшке или же заниматься ямщиной, в 20-е годы XX века как зажиточным крестьянином-кулаком быть, так и безбашенным махновцем, в бой под лозунгом «Воля или смерть» шедшим, в 40-е — артиллеристом, танкистом, летчиком... Только разведчиком, пожалуй, не смог бы: уж больно лицо русское — смотришь на Николая и понимаешь: перед тобой даже не тип, а архетип россиянина. Народный герой, былинный, легендарный или бажовский, сказочный, свой в доску, и галифе с гимнастеркой, которые артист 10 лет на все концерты свои надевал, отнюдь не главную роль для его популярности сыграли, хотя ход был, конечно, удачный. Впрочем, дело не в имидже — суть, как модно сейчас говорить, в харизме, которая либо есть, либо нет.

Если все-таки есть, звездой первой величины, даже шаляпинскими вокальными данными не обладая, стать получится - в конце концов, дворовая песня под гитару, душевная и искренняя, потому что для себя и для друзей, всегда советскому человеку была ближе, нежели оперные арии и зарубежные модные изыски. За исключением разве что музыки «Битлз», на которой Расторгуев, по его собственному признанию, вырос и которой та несколько самодеятельная, дворовая искренность и наивность как раз присуща - ровно настолько, насколько это необходимо, чтобы проникать в души...

Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

В чем секрет стойкой и многолетней популярности «Любэ»? Да, пожалуй, в том же: вряд ли найдется русский человек, который скажет, что его совершенно их песни не трогают, что не запомнились с первого раза «Атас!», «Батька Махно», «Не валяй дурака, Америка!», «Трамвай «пятерочка», «Комбат», «Улочки московские», «Выйду ночью в поле с конем», «Полустаночки», «Ты неси меня, река»... Продолжать этот список хитов, ставших действительно народными песнями, бессмысленно: в репертуаре группы около 150 вещей, в том числе больше сотни - известных широкой публике, хоть сам Николай из скромности считает, что люди только «пару-тройку» поют.

Вот эта, кстати, скромность, ничего общего с неуверенностью в себе не имеющая, а выросшая из привычки не выпячиваться, не хвас­тать и не мо­­лоть языком попусту, - то­­же черта ар­хетипическая, часть мен­талитета, как и нечеловеческий стоицизм, умение молча, стиснув зубы, переносить любую боль и невзгоды. Не помню уже, кто сказал, что русский мужик всегда страстотерпец, но, видимо, он был прав, и Расторгуев тому подтверждение. Около двух лет артист, страдавший острой почечной недостаточностью, проходил мучительную процедуру очистки крови с помощью аппарата «искусственная почка», однако ни гастролировать, ни новые песни записывать, ни в телевизионных проектах сниматься не прекратил и вообще старался вести себя и держаться так, будто проблемы со здоровьем - не что иное, как выдумки желтой прессы. Писать, мол, не о чем, а кушать хочется - вот и сочинили, но в конце концов Николай решился на операцию - подсадку донорского органа - и уже через полгода концерты и поездки возобновил: группе «Любэ» исполнялось тогда 20, и своих любимцев ждала вся постсоветская публика.

В молодости Николай увлекался «Битлз», и именно интерес к этому коллективу вдохновил его заняться музыкой

Вскоре легендарный коллектив, в числе поклонников которого даже президент России Владимир Путин, отметит 25-летие. «Первое!» - уверены его участники, потому что хитов у Расторгуева и компании за эти годы накопилось столько, что, даже если больше ничего не записывать, люди будут ходить на концерты группы еще четверть века, причем залы по-прежнему будут полными.

Тем не менее Николай, которого в кулуарах давно песенным Мидасом прозвали (что ни споет, то обязательно во всенародный хит превращается), без движения вперед и самосовершенствования, накопления разнообразного опыта, не может. То в театре себя пробует, то в кино, то дуэтом поет - с Софией Ротару, Екатериной Гусевой, Людмилой Соколовой, то в телешоу участвует...

Сейчас, например, еще одну «целину» осваивает - иностранный язык изучает. «В школе английский учил, а теперь захотелось узнать, смогу ли немецкий осилить, - признается 56-летний (21 февраля 1957 года) певец. - За партой последний раз лет 40 назад сидел, но ничего, попробуем: авось еще и по-немецки заговорю...». Чтобы проверить, под силу ли ему такая задача, Расторгуев стал участником реалити-шоу «Полиглот» российского канала «Культура», и когда об этом начали писать СМИ, многие засомневались: да ну, возраст уже не тот, к тому же огромная занятость - разве может он спра­виться?

Сдается мне, может - по крайней мере, и не с таким на своем веку справлялся...

«ТАКОГО ПОНЯТИЯ, КАК «КОНЦЕРТНЫЙ КОСТЮМ», У НАС НИКОГДА НЕ БЫЛО, ДА И СЕЙЧАС НЕТ»

Расторгуев — солист ВИА «Лейся, песня», начало 80-х. До «Любэ» он пробовал свои силы в разных коллективах. В 1978-1980 годах являлся вокалистом группы «Шестеро молодых», которая в 1980-м полностью вошла в состав ВИА «Лейся, песня», где Николай выступал до 1985 года, когда ансамбль был закрыт властями за невыполнение государственной программы

- Добрый день, Коля...

- Здрасьте!

- Я конец 80-х помню, когда из каждого окна песни новой группы «Любэ» звучали, когда отовсюду: «Атас, эй, веселей, рабочий класс!», «Глеб Жеглов и Володя Шарапов за столом засиделись не зря» доносилось... И дома, и на дискотеках, и на праздниках в заводских и студенческих общежитиях под эту музыку зажигали, из окон домов и машин она слышалась. Знаю, вы себя в разных искали группах, прежде чем эта возникла, а кому идея ее создания принадлежала?

- Ну, сказать, что себя искал, нельзя - просто опыта набирался, и, по всей видимости, все к тому и шло - времена менялись, я во многих вокально-инструментальных коллективах работал...

- «Лейся, песня»...

- ...а потом «Здравствуй, песня», где с Игорем Матвиенко познакомился. Он музыкаль­ным руководителем там был, и когда все прекратилось (это примерно 86-й был год), когда гонения на вокально-инструментальный жанр начались, черные списки и сдачи программ породившие (ну полный маразм), многие не у дел оказались, и я тоже. Меня в рестораны, кабаки какие-то приглашали, однако, считая, что это ниже моего достоинства, категорически отказывался, поэтому довольно долго без работы сидел, а к моменту нашей с Игорем встречи у него уже несколько песен было, которые впоследствии в первый альбом «Любэ» вошли.

Николай Расторгуев (второй слева) и будущий солист «Арии» Валерий Кипелов (второй справа) в составе ВИА «Лейся, песня», начало 80-х

Во время моей безработицы связь мы поддерживали - у него группа «Класс» была, он с Олегом Кацурой работал, а я теребил постоянно: «Игорь, пора что-то делать...». В общем, прошло пару лет, и в 88-м году Саша Шаганов и Миша Андреев нарисовались - два наших основных литературных автора.

- Так звезды, наверное, встали, да?

- Видимо, все-таки звезды, и потихонечку идея вызревать стала. Принадлежит она, конечно же, Игорю Матвиенко, а создавали мы всю эту историю вдвоем, и 14 января, как сейчас помню, 89-го года первые две песни на студии «Звук» записали, за очень короткий период, может быть, месяц, альбом сделали... Первая съемка - телемост международный, его Юра Николаев и Томас Долби, всемирно известный музыкант, вели, и мы туда с песней «Батька Махно» пробились - это в ночь на 15 апреля 89-го было (сигаретой затягивается). Помню, Пугачева приехала: у нее день рождения был - по-моему, 40-летие: вот так мы и появились, а затем как-то лихо и быстро произошел взлет. Никто понять не мог: почему, как... - наверное, на явном контрасте сработали с тем, что в то время звучало.

- Просто похожи ни на кого не были...

- Ну да - полубрутальные такие ребята...

Создатель группы «Любэ» Игорь Матвиенко и Николай Расторгуев с солистом группы «Иванушки International» Андреем Григорьевым-Апполоновым

- ...на фоне «Розового вечера» и «Белых роз»...

- ...причем кто в чем, потому что такого понятия, как «концертный костюм», у нас никогда не было, да и сейчас нет.

- И это здорово, между прочим!

- Как бы там ни было, некоторые жалуются - нашему звукорежиссеру, ко­торый в зале сидит. «Все, - говорят, - здорово, прос­то потрясающе, но вот если бы переоделись ребята...», на что он отвечает: «Вы знаете, а они уже переоделись!».

«НИЧЕГО ОБЩЕГО С ЛЮБЕРЦАМИ НАЗВАНИЕ «ЛЮБЭ» НЕ ИМЕЕТ - НАСКОЛЬКО Я ЗНАЮ, ЭТО УКРАИНСКОЕ СЛОВО, ОЗНАЧАЮЩЕЕ «ВСЯКОЕ, РАЗНОЕ, ЛЮБОЕ»

- То, что вы военную форму надели, галифе, сапоги, тоже само собой получилось?

- Нет, эта история с «Рождественских встреч» Пугачевой началась, куда она нас в том же 89-м году пригласила. Съемки, по-моему, в ноябре проходили: 17 концертов в «Олимпийском»...

- ...каждый раз - 35 тысяч народу...

- ...да, а мы две песни исполняли - «Не рубите, мужики» и «Атас!», и Алле Борисовне в голову мысль пришла (ну, она в точку всегда попадает - уникальный человек, конечно): почему бы не надеть на «Атас!» военную форму? Логика простейшая: Жеглов и Шарапов - знаменитые киногерои, действие фильма в 45-м году происходит, а что тогда мужики носили?

Расторгуев стал солистом «Любэ» в 1989 году, с момента создания группы Игорем Матвиенко, который пару лет вынашивал идею нового музыкального коллектива с национально-патриотическим уклоном и мужественным вокалом

То, в чем с фронта пришли: гимнастерку, сапоги - больше ведь ничего не было. Так появилась форма, и когда после этих концертов я собирался ее сдать, тем более что ее напрокат, по-моему, в Театре Советской Армии взяли, музыканты из пугачевского «Рецитала» сказали: «Не смей! Во-первых, тебе очень к лицу, а во-вторых, ничего не нужно изобретать: все уже как нельзя лучше придумано». Короче, я согласился, и форму 10 лет не снимал, только три образца ее сменил, а в 2000-м с ней расстался - надеюсь, навсегда. Мне просто надоело быть в какие-то определенные рамки зажатым, тем более что песни наши не только на военную тематику - их много и они абсолютно разные.

- В конце 80-х - начале 90-х расцвет кооперативного движения начался, и параллельно с ним - рэкета. В Советском Союзе очень много бандитов тогда было, вы группа «Любэ», а Люберцы бригадами качков славились, которые ездили в Москву на разборки...

- ...да, люберами так называемыми.

- К вам эти любера приходили? Может, побрататься пытались?

- Я сейчас некий миф развею: ничего общего с Люберцами название «Любэ» не имеет: насколько я знаю, это украинское слово, означающее «всякое, разное, любое» - оно из какого-то жаргона детского у меня возникло. Аналоги: «харэ», «отлэ»...

С Аллой Пугачевой и Александром Буйновым на «Рождественских встречах», 1992 год Фото «РИА Новости»

- ...«по-любэ»...

- ...да. «Че хочешь?». - «Любэ» - и так далее. Слово это просто в какой-то определенный момент всплыло, и букву «е» мы решили на «э» заменить, чтобы звук «б» звучал твердо. Четыре буквы, два слога, на ухо ложится, мгновенно запоминается - и замечательно, а Люберцы здесь при чем? Просто на момент создания ансамбля я там жил - недолго, года четыре, но легенда сложилась, что все хулиганье оттуда в клетчатых штанах собралось и стало такую музыку исполнять.

- Хулиганье, тем не менее, - и помельче, и посерьезнее - к вам подходило?

- Ну, что значит «под­ходило»? - они с глубочайшим уважением к нам относились, но всех серьезных людей, которых я знал, в 90-е перестреляли.

«ВОЕННЫЕ ВЫХОДИЛИ, ОРУЖИЕ ДАРИЛИ -ХОЛОДНОЕ В ОСНОВНОМ. ОДНАЖДЫ ДАЖЕ ПУЛЕМЕТ ПРЕПОДНЕСЛИ - «МАКСИМ»

- Лет 15 назад вы ме­ня поразили: я-то думал, вы армию прошли, эдакой военной косточкой были, и тут признались, что не слу­жили вообще. Мыс­лен­но я ру­ка­ми развел: «Как же можно так про­никновенно эти песни военные исполнять, от которых взрослые мужики плачут?»...

Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

- А я не знаю! - сам себе вопрос задаю: «Чего это они?». Значит, у нас получается, и потом, песни хорошие - наверное, в них все дело. Словами объяснить это трудно, я, во всяком случае, не могу...

- Бывали случаи, когда из зала к вам ветераны поднимались, люди, горячие точки прошедшие, и не скрывали эмоций?

- Всякое было: военные выходили, оружие дарили - холодное в основном. Однажды даже пулемет преподнесли - «максим».

- Где же у вас он хранится?

- Дома.

- В огороде закопан?

- Почти (улыбается). Пре­зен­то­вали, замечу, его в Украине, и проблема провоза через границу была, но ребята, дарившие, на себя это взяли и как-то отправили - я его на вокзале встречал.

С актерами Игорем Лифановым, Владом Галкиным и Александром Носиком — песня «Любэ» «Давай за жизнь» стала саундтреком к фильму «Спецназ»

- Практически все ваши песни одними и теми же авторами написаны - Матвиенко, Андреевым и Шагановым, но это может как плюсом быть, так и минусом: сужение тематики имею в виду, а также му­зыкальные и текстовые пов­то­рения, штампы, шаблоны. Для вас это плюс или минус?

- Ну, во-первых, вся история под названием «Любэ» неразрывно с этими тремя людьми связана, а что касается меня, я записал кучу разных песен в кино, спектаклях, какие-то работы помимо группы были, многих я даже не помню. Слушаю - и, оказывается, это когда-то я пел, однако основное, конечно, здесь происходит.

- Интересно, а вы отдаете себе отчет в том, что на российской эстраде, где все друг на друга похожи, вы создали направление, аналогов не имеющее?

- Я понимаю: это большая удача, когда общее звучание - не только моего тембра - уникально: тембр-то у каждого уникальный...

- Это главное, кстати?

- Уверен, что да, потому что это совершенно неповторимая игра звуков. Есть люди, которые звучат идентично, и таких много, а есть неповторимые, которых узнаешь сразу, как только петь начинают или говорить. В данном случае на все остальное наше общее звучание не похоже: тембральное, инструментальное, аранжировки, мужские хоры в припевах многих песен... Это все серьезные отличительные черты - благодаря им перепутать «Любэ» с кем-либо нереально вообще.

С Дмитрием Гордоном. «Весь этот пафос: «Раньше думай о Родине, а потом о себе» — далеко в прошлом, неактуален. Хорошо это или плохо, трудно сказать, просто времена меняются» Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

- Матвиенко мощный продюсер?

- Думаю, да: наша история, которая в коммерческом смысле стала в конечном итоге невероятно успешной, позволила потом Игорю много чего создать.

- «Иванушки International»...

- ...те же «Корни». Дев­чата какие-то, еще кто-то, и все работает, его таланта на совершенно разные проекты на Первом канале и «Фабрики звезд» хватает.

- При этом он еще музыку пишет...

- ...и с точки зрения мелодики очень качественную. Мы-то все понимаем, что в принципе есть три аккорда - вообще: в рок-н-ролле три, у нас столько же, правда, в миноре. Ну, цыганочка, условно говоря, но надо умудриться очень запоминающуюся красивую мелодию на эти три аккорда придумать - на это искра Божья требуется и настоящий талант, как у Игоря Матвиенко.

- Много раз замечал, как в концертах, где можно спокойно под фонограм­му рот открывать, вы принципиально поете вжи­вую, - зачем?

- Ну, просто так гораздо удобнее. Говорить, что мне «фанера» претит или стыдно, не буду - не стыдно, просто есть обстоятельства, когда работать нужно только под фонограмму: к примеру, всякие съемки, которые предполагают ее технически. Большие сборные концерты есть, каким-то праздникам посвященные, где тоже фонограмма подразумевается, и против я ничего не имею, надо - значит, надо: вышли и две песни спели, Бог с ним. Живьем невозможно, потому что групп много и настроиться нереально, а если несколько живых коллективов в концерте участвуют и они настаивают на том, чтобы петь только живьем, это должно быть грамотно, как у «Секрета» на юбилее, сделано, просто два комплекта аппаратуры на сцене стояли.

- Один для живых...

- ...нет, там живьем все работали, но одни играют - и в это время сет для других готовят. Две отдельные истории, поскольку на одной аппаратуре справиться нереально: у каждого саундчек, каждый хочет, чтобы у него не так, как у другого, звучало, все перекручивать нужно... - серьезная такая работа.

«ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ Я ЛИРИКУ ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ - НЕВЕРОЯТНО!»

- Репертуар у группы «Любэ», на мой взгляд, замечательный - мало того что качественная музыка и наполненные смыслом слова (что редко бывает), так еще и песни не­обычайно добрые, понятные каж­дому, потому что каждый может найти в них что-то свое, родное, а вот вашему мироощущению эти песни близки?

- Ну, иногда да - порой даже внимание не на текст обращаю, а на какое-то всеобщее настроение, которое с самим звучанием слов связано - не со смыслом, а со звучанием, как на эту мелодию слово ложится. Многие этого не понимают, но это крайне важно, особенно для автора слов, потому есть поэты-песенники, а есть просто поэты, чьи стихи на музыку положить очень трудно. Самым выдающимся песенником, я считаю, был Дербенев...

- ...номер один...

- ...он это умел, а многие не умеют, даже Шаганов и Андреев не всегда, но мы боремся - во время записи, подготовки к концертам и так далее некоторые вещи меняем, потому что звучание слов очень важно.

- Строчки, которые в тысячный раз вы поете, и все равно к горлу комок подступает, в песнях у вас есть?

- Да, и это аб­солютно нор­мально. В живом исполнении какие-то сиюминутные мелочи существуют, которые раздражают, но когда о них забываешь... Хотя поешь ведь на автомате, о тексте не задумываясь, потому что если думать начнешь, какая же следующая строчка, мгновенно забудешь текст - это известно всем. То, как слово за слово цеп­ляется, как на мелодию ложится...

- ...таинство, правда?

- Да, и все это индивидуально.

- Любимая песня у вас есть?

- Последнее время я лирику очень люблю - не­вероятно, и знаю, что она у меня получается, но такое дурацкое заб­луждение существует, что лучше поет тот, кто поет выше. Бред это (улыбается) - как один великий человек сказал, главное в нотах не написано. Все от того зависит, цепляет исполнение или нет, бегут у публики по коже мурашки или...

Самая любимая песня? Она из последних - «Все опять»: очень хорошая вещь, особенно припев, ну и потом «Уходили мы из Крыма» - замечательная история. Еще «Сестра» - тоже лирическая вещь: тематическая, но лирика. Песен, где «он» - «она», «я тебя», у нас практически нет, но внутренняя идея, конечно, любовь.

«БАРДАКА ОЧЕНЬ МНОГО, МНОГИЕ ЭТИМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВОМ РАЗДРАЖЕНЫ... СТРАНА БЕЗ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИДЕОЛОГИИ ЖИВЕТ...»

- В советское время потрясающие патриотические песни существовали, и целые отряды советских композиторов блистательно в этом жанре работали: Дунаевский, Соловьев-Седой, Блантер, Фрадкин, Пахмутова...

- ...согласен...

- ...их прекрасные песни и сегодня не стыдно слушать и петь. Вы - я в этом уверен - уважение к качественной патриотической песне людям вернули: казалось бы, все это им уже надоело, и вдруг появились вы и так прон­зительно, с таким душевным над­рывом запели, что вам поверили...

- (Смущенно). Ну, не знаю - вроде пару наших песен поют, ну, тройку... Что касается патриотической песни, у нас, безусловно, целый жанр в СССР был и великие мастера. Того же Соловьева-Седого навскидку взять: прекрасные песни, гармонии удивительные, - сами по себе они патриотом стать заставляют, другое дело, что времена меняются, понятия «патриотизма» и «патриотической песни» замыливаться начинают - вот их и не воспринимают. Это слишком пафосным кажется, запротоколированным - ну перебор!..

- Фальшиво...

- ...да, автоматом фальшь возникает. Мы думали, это никогда не закончится, но, слава Богу, закончилось - нужно просто какой-то непосредственности, искреннос­ти добиваться...

- ...и не кричать, правда?

- Да, не бить себя в грудь, рубаху не рвать...

- ...и шепотом иногда...

- ...ну, так, на ушко.

- Ваши песни Родину любить побуждают...

- Ну, нет, это уже, мне кажется, перебор (улыбается). Мы вас научим Родину лю­бить!..

- Вы много ездите по России, видите все за окнами поездов и машин, а вот сами Родину любите - такую, какая сегодня она есть?

- Ну как? - такого ведь не бывает, что: «Пойду-ка я другую Родину поищу»... Или бывает?

- Еще как! - ищут и иногда находят...

- Такую, где солнце всегда светит, кормежка на шару, с голоду люди не дохнут и все вроде в порядке? Говорят, правда, не по-русски - ну и хер с ними, а мы по-русски будем... Паскудная история - я даже не хочу о таких вспоминать.

- Что для вас Россия сегодня?

- Страна моя. Близкие, дом, семья, - собственно, то, откуда все начинается, а весь этот пафос: «Раньше думай о Родине, а потом о себе» - далеко в прошлом, не­ак­туален. Хорошо это или плохо, трудно сказать, просто времена меняются. 90-е очень болезненными, переломными были, тем не менее те, кто Родину любят и хотят, чтобы жизнь здесь наладилась, остались, а с другой стороны, действительно, без какого-то внутреннего патриотического порыва что-либо в России поднять невозможно. Бардака очень много, многие обстоятельством этим раздражены, страна без государственной идеологии как таковой живет, нужна она или не нужна, тоже спорят...

- Говорят, что идеология России сегодня в одном за­ключается: по­больше ук­расть...

- Да нет, это расхожая мысль, которую кто-то когда-то озвучил: воруют, мол. Ну, воруют - и что?

- Слава Богу, есть еще что воровать!

- Ну, это, по-моему, не кончится никог­да...

(Продолжение следует)