«ПОЙМИТЕ ОДНО, - СКАЗАЛ Я ГРЫЗЛОВУ, - ПОСКОЛЬКУ ВЫ НЕ ДАЕТЕ ВЫПУСТИТЬ ПАР, БОМБИСТЫ РОДЯТСЯ УЖЕ НЕ С ЧЕЧЕНСКИМИ ФАМИЛИЯМИ, И ВЕДЬ ПОД ВАШИ КАРЕТЫ БУДУТ БРОСАТЬ НЕ КОНФЕТЫ С ЦВЕТАМИ»

- Вас всю жизнь тянуло в горячие точки - вы и в Афганистане, и в Таджикистане, и в Косово были...

- Никогда не тянуло - просто необходимо было туда ездить.

- В Чечне, что интересно, вы пели и для федералов, и для боевиков...

- Ну как для боевиков - в 96-м году дали концерт для совместной комендатуры. Да, и боевики там сидели, и российские солдаты, а посередине... дети. Они просто меня растерзали, когда со страхом выползли из всех этих подвалов. Детишки там были чеченские, украинские, русские, армянские, еврейские, и они так испуганно на рок-группу смотрели. Никогда этого не забуду и того, как пели мы «Не стреляй!».

- Вам нужны эти поездки как человеку?

- У меня поговорка есть: художник должен быть не только там, где хорошо и где наливают бесплатно, но и там, где плохо, - а иначе жизни и не познаешь.

- Александр Розенбаум когда-то рассказывал мне, что после Афганистана с женой месяцами почти не разговаривал. Иногда беспричинно плакал, забывался, бредил, вскакивал среди ночи - вам это знакомо?

- У меня то же самое, и, смею вас уверить, ездить в горячие точки никакого настроения нет - никакого! Тоска, и всегда потом, как говорит молодежь, полный облом.

- Вас и правда чуть не выбрали мэром Уфы?

- Да бред это - какие-то радикальные пацаны пустили во время предвыборной кампании утку. Действительно, в почтовые ящики накидали несколько десятков тысяч листовок: «Выберем Шевчука в мэры Уфы!» - такое шоу устроили.

- А почему сорвалась ваша встреча со спикером Госдумы России Грызловым, которая вроде должна была произойти?

- Это была не встреча - я его интервьюировал примерно как вы меня. Дело в том, что Андрей Сергеевич Смирнов, замечательный режиссер и актер...

- ...который «Белорусский вокзал» снял...

- ...да, сделал «Свободу по-русски» - фильм-размышление, фильм-эссе о нашенской демократии...

- О том, чего нет...

- ...но к чему когда-то Россия все же стремилась. Было же 10-12 городов во главе с Великим Новгородом и Псковом, где существовал вечевой уклад: вспомните, какие это давние времена, так что демократия у нас в России пораньше даже была, чем в Европе...

- Была, но скоропостижно скончалась...

- Увы - вот и фильм этот ни по одному центральному каналу не показали.

- А что же Грызлов - вошел в положение?

- Вошел. Мы ездили в швейцарский, испанский, норвежский, по-моему, парламенты - послушали их, и в нашей истории все Думы рассматривали: и царские, и современную тоже. Там много депутатов высказывалось, и одно из интервью я брал у Грызлова. Говорили с ним о футболе (смеется), потому что обсуждать другие вопросы не с руки как-то было...

Юрий Шевчук и Артемий Троицкий на митинге-концерте, посвященном защите Химкинского леса, август 2010-го. В связи со строительством скоростной автомагистрали Москва — Санкт-Петербург российские власти решили частично вырубить лес, из-за чего, по мнению ученых, может ухудшиться и без того непростая экологическая ситуация не только в Химках, но и в Москве

- Нет, вопрос-то я ему задал, но в фильм он не вошел. «А вот со свободой слова у нас как?» - поинтересовался. Он бодро: «Да, все в порядке - вчера вон в «Новой газете» нас обругали». Я улыбнулся: «Газеты же не читают. Люди в массе своей смотрят ящик, а там свободы нет никакой - по всем телевизорам одно мнение»...

- ...причем правильное...

- Он замялся: «Не знаю, не знаю...», а я за свое: «Поймите одно (даже если на вашу сторону встать): поскольку вы не даете выпустить пар, бомбисты родятся уже не с чеченскими фамилиями, и ведь под ваши кареты будут бросать не конфеты с цветами».

- Так и сказали?

- Ну да - а чего там?

- Ваш собеседник этой перспективе обрадовался?

- Он помрачнел, произнес почему-то: «Я передам», встал и ушел.

- Отправился передавать?

- Видимо, да.

- Снова цитирую классика, то бишь Юрия Юлиановича Шевчука: «Болтает и мотает нас, грешных, от Достоевского и Бердяева до Ленина и Лимонова, любим по утрам наблюдать в зеркале с похмелья богоизбранность русского народа». «Россия для русских!», «Вернем СССР!», «Каждому по холодильнику!», «Догоним и перещеголяем Америку!», «Да здравствует абсолютная монархия при абсолютной анархии!»... Нефть и газ - проклятие России. Одних эта халява лишила чувства реальности в заплывших жиром особняках и яхтах, других разучила шевелиться и думать, искать выход... Коррумпированная халява убила мелкий и средний бизнес, наукоемкое производство, сделала проституткой культуру»...

- Подписываюсь, это мои слова!

- Какая-то национальная идея в России сегодня есть?

- Нет.

- Вы как-то обреченно это сказали...

- А что делать? (Разводит руками).

- Лично вы национальную идею для своей Родины сформулировали?

- По крайней мере, мне иногда кажется, что это вообще какая-то чушь: национальная идея - не национальная... Идея должна быть человеческая: 10 заповедей, к примеру, уже немало.

- Их бы все выполнить, да?

- Конечно, а этих лозунгов типа «За Ленина!» и «За Сталина!» хватит уже - сколько можно?

«Я ГРАЖДАНИН РОССИИ, ЛЮБЛЮ СВОЮ СТРАНУ И НЕ ХОЧУ БЫТЬ МАРИОНЕТКОЙ, БЫДЛОМ, ЭЛЕКТОРАТОМ И ВСЕМ ТЕМ, КЕМ НАС ЕЩЕ НАЗОВУТ»

- Смотрю, все стены у вас тут на кухне в агитации как бы наглядной - по центру вон даже фото Ходорковского за решеткой висит. Знаю, что вы неоднократно участвовали в «Маршах несогласных», что крайне среди народа непопулярно и, с точки зрения власти, воспринимается однозначно как вызов. Почему вы туда ходили?

- Почему? Странный вопрос: я просто себя уважаю. Когда президентские выборы произошли и нам повесили, никого не спросив, очередного императора, мне, конечно, было противно. Я гражданин России, люблю свою страну и не желаю, не хочу быть марионеткой, быдлом, электоратом и всем тем, кем нас еще назовут. Я человек нормальный, и мне было очень как-то не по себе, поэтому оказался на «Маршах несогласных». Вторая вещь - это то, что очень сильно Петербург разрушали - мировую жемчужину. Около 250 памятников архитектуры в историческом центре было за пять-шесть лет уничтожено - это уже просто меня доконало.

«Сейчас уныние в мире большое, а художник, он болевые точки времени чувствует, как никто». Юрий Шевчук на одном из митингов

- Вам не кажется, что государство российское стало очень жестоким?

- Так а когда оно было у нас не жестоким? К сожалению, одной из весомых морально-нравственных составляющих наших политиков является пока не доброта, не гуманность, не чуткость, а жестокость.

- Наступит когда-нибудь счастье, придет свобода или это фикция все, мираж?

- Я не Томмазо Кампанелла и не Томас Мор... У меня, кстати, строка есть такая: «Я позвонил, дух Томаса Мора сказал: «Все кончено. Темно», то есть этот великий идеалист подтвердил мне: «Кранты!». Посмотрите на кинофестивали последние - везде упадок, ожидание конца света, ровно как в 666-м или 1096 году, когда народ настолько этого конца света ждал, что люди в Европе перестали сеять, пахать, размножаться. Чтобы выпустить пар, папа Урбан II (об этом у меня тоже поэмка есть) отправил в Константинополь Первый крестовый поход.

Сейчас что-то тоже обязательно произойдет - уныние в мире большое, а художник, он болевые точки времени чувствует, как никто, и во всех новых фильмах, которые я вижу у Вырыпаева или у англичан каких-то (то есть настоящее имею в виду кино, артхаусное), мрак полный. Я даже за собой это замечаю: мое творчество тоже в последнее время такое, я бы сказал, армагеддонистое.

- Близок армагеддец!

- (Смеется). Хорошее словотворчество, но, с другой стороны, надеждой жив человек, и уныние - великий грех. Нас, бедных, и здесь болтает, и как кто-то заметил: «Мудр тот, кто пессимист, но говорит об этом с оптимизмом». Добавлю: и работает с оптимизмом - это вам заявляет воинствующий пессимист Юрий Юлианович.

- Когда у нас в Украине началась «оранжевая революция», вы одним из первых прилетели в Киев и отправились на Майдан...

- Да, поскольку меня это очень воодушевило, взбодрило...

Со своей единственной женой Эльмирой Бикбовой, скончавшейся в 24 года от рака мозга, и сыном Петей

- Что вами тогда двигало?

- Многие факторы - я ведь дня два-три просто ходил, слушал, смотрел... Поразили меня несколько вещей. Во-первых, я никогда не видел столько людей, причем трезвых и с такими хорошими глазами, а во-вторых, ни одного мента фактически не наблюдалось. Я со многими разговаривал: и с донецкими шахтерами, и с киевскими гимназистками восторженными - все это напоминало мне какой-то февраль 17-го года.

- Ощущением праздника?

- Да, ведь тогда даже брат царя Николай Константинович разъезжал в красной рубахе с гвоздикой. Ему говорили: «Что ты, урод, делаешь - монархию же свергают?», а он: «А мне нравится. Вот и хорошо - монархи будут сидеть». В Киеве это ощущалось тоже. Я был не за белых, не за красных - главное для меня было внутреннее какое-то состояние.

...В каждом народе, если вспомнить Льва Гумилева, есть пассионарность, и в Украине произошел взрыв. Трах-бах! - и взорвало народ - ну как в России у нас в 91-м.

- С одним только но: не было пьяных, драк, крови...

- А в 91-м тоже все очень хорошо было - и я на этих баррикадах стоял. По мне, так пассионарные взрывы, когда их наблюдаешь, - это так исторично, весело, мощно! Люди меняются, их возвышают какая-то стихия, дух, а с другой стороны, на Майдане, согласитесь, много выпадов было против России - немножко путали наших политиков и ее саму.

Я тогда вышел на сцену с четким желанием объясниться - попросил, чтобы даже убрали оттуда оранжевую символику. Главной моей задачей было сказать, что Россия и Украина - братья и сестры, и не надо ни в коем случае отождествлять политиков с самой нацией, с народом: это абсолютно разные вещи.

- Когда вы вернулись из Киева в Питер, наверняка вокруг слышали: «Майдан американцы организовали - это они все проплатили»...

- Ну, конечно, и я много здесь объяснял, что это неправда. Какие американцы? Ничего этого я не видел, но у нас считали иначе, да.

Растить сына без матери было непросто. «Я на гастролях, а он то там, то сям... Главное, Петр не злой и, по-моему, сопереживает другим людям. Я его уже как мог воспитал, он в морской пехоте два года оттрубил, недавно демобилизовался, живет отдельно, пытается поступать»

- «Моя Родина - Россия, - сказали однажды вы, - и ее приходится любить такой уродиной, какая она есть». Это ваш крест, карма?

- «Еду я на Родину...» (задумчиво). Рифма, конечно, ужасная, но...

- Да потрясающая, поверьте мне, рифма!

- Да? Ну, не знаю - сейчас я бы так, наверное, не написал. Знаете, кстати, как эту песню я сочинил? Дело было в глухой деревне - умирала бабка, мать ухаживала за ней, и я с ними там жил. Тут еще «Доктора Живаго» прочел - это был год 89-й, как раз начинались в России (тогда еще в Советском Союзе) межнациональные конфликты и было уже какое-то предощущение гражданской войны. Случились кровопролития в Нагорном Карабахе, в Сумгаите, в Тбилиси, и этот роман Пастернака просто вошел в меня, на душу лег.

- Вставил, да?

- О! - не то слово, и я в одночасье сел и буквально на коленке написал «Еду я на Родину...». Песня по мотивам «Доктора Живаго» получилась.

- «А она нам нравится - спящая красавица»... Любите вы Россию?

- Ну а как же ее не любить-то? Да, в этой любви мне всегда тяжело признаваться - она у меня чаадаевский носит характер. Я не шовинист - патриот, но в чаадаевском смысле слова, то есть вижу все минусы и считаю своим долгом об этом говорить, не замалчивать то, что нам мешает в России жить. Пытаюсь быть честным и искренним. Не знаю, как получается, но это очень важно, и Чаадаев для меня один из таких гражданинов, который стоит рядом с Высоцким.

«И ОДИН В ПОЛЕ ВОИН!»

- Вы себе задавали этот вопрос: «Что же будет с Родиной и с нами»?

- Конечно. И до сих пор задаю - каждое утро (смеется).

- Ответили на него?

- Во всяком случае, я считаю, что от нас с вами тоже зависит многое. «Один в поле воин» - любимая моя поговорка. Вот на последний «Марш несогласных» человек 200 вышли, а мимо люди проходили с пивом, с шариками, с детишками. Всем довольны - смотрели на нас, как на прокаженных.

- «Уроды», - наверное, думали...

- Да, мол, стоят там, чего-то требуют... Что же им жить-то мешает?

Владимир Путин, Леонид Ярмольник и Юрий Шевчук на встрече российского премьера с интеллигенцией в мае 2010-го. Эта встреча запомнилась многим именно благодаря Шевчуку, задавшему общению неформальный тон. «Мне тут накануне звонил какой-то ваш помощник, — обратился Юрий Юлианович к Владимиру Владимировичу, — и попросил не задавать острых вопросов, в том числе политических...». — «А вас, простите, как зовут?» — поинтересовался Путин. «Юра Шевчук, музыкант». — «Юра, это провокация! Мой помощник не мог вам звонить». — «Ну, значит, просто какой-то чудак звонил...»

- Войны нет, хлеба хватает...

- Нормально ведь все, но в свое время с протестом против вторжения в Чехословакию восемь человек вышли на Красную площадь, а мы их помним. И один в поле воин!

Думаю, только от нас зависит, что же будет с Родиной и с нами. Я все-таки не Ванга, не Глоба...

- ...хотя борода есть...

- ...и живу в динамике: позади прошлое, сейчас настоящее, впереди будущее. Многие ведь прошлым живут...

- Увязли...

- Да, тоскуют себе по империи, по колбасе за рубль 20. Хорошая поговорка на этот счет есть: «Кто одной ногой стоит в прошлом, а другой - в будущем (типа: сейчас перетерпим, а потом хорошо будет), тот писает на настоящее». Надо настоящим заниматься, тем, что сейчас!

- Как, на ваш взгляд, можно побороть в России демографический кризис?

- Очень просто, во всяком случае, у меня радикальное есть решение: летом по всей стране вырубить электричество ровно на месяц - оставить только роддомам, больницам, заводам и магазинам. Мужик приходит домой: футбола нет, телевизор не работает - и занимается сексом с женой, а через положенный срок рождаются дети. Даже недели хватило бы, чтобы на пару миллионов население увеличилось, и, кстати, в Америке было такое: в некоторых штатах пропало вдруг электричество и через девять месяцев там возник беби-бум.

- Что, простите, за стрелка с братками состоялась у вас в свое время в присутствии перепугавшегося Бориса Гребенщикова?

- История старая, к тому же хватит уже, наверное, про Гребенщикова - лучше пожелаем ему здоровья. Он же одной ногой в могиле стоял - вы знаете? Намедни я видел Борю в Самаре - он, слава Богу, жив, весел, и от него просто прет ощущение, что он открывает мир заново. Вторая жизнь у него - дай ему Бог здоровья!

- Присоединяюсь, но про братков расскажите. Зачем вы с ними встречались?

- Ой, с ними вообще в 91-м году масса была случаев. Я попытался тогда спасти один театр на Петроградской стороне - артисты и режиссеры меня попросили. Ребятки их просто задушили поборами и выгоняли из помещения. Ну, встретился... Сидят такие бандиты, а я им: «Как вам не стыдно?». Они такого поворота просто не ожидали...

- Бить их не пробовали?

- Нет, понимал, что проиграю, потому что там пистолеты лежали.

- Да вы что?

- Я: «Как вам не стыдно мучить артистов, деньги с них драть? Бедный, несчастный театр...», а это была у нас в городе банда номер один, «малышевская» называлась. Они оторопели, но все же пообещали: «Ну ладно, не будем их трогать»...

«САМАЯ БОЛЬШАЯ ПЕЧАЛЬ ПОПУЛЯРНОСТИ В ТОМ, ЧТО ОНА ЛИШАЕТ ВОЗМОЖНОСТИ БЫТЬ НАБЛЮДАТЕЛЕМ»

- На вас, когда заработки большие пошли, не наезжали?

- Бывало, а когда одного бизнесмена украли, жена его бедная ко мне бросилась. Я тоже на стрелку ездил - спасли парня.

Ой, вспомнил сейчас... В том же 91-м маленький Петька у меня заболел. Я жил на Васильевском острове, на втором этаже, а напротив стоял ларек, за который каждую ночь происходили битвы и перестрелки. То одна братва занимала его, как Зимний (смеется), то на следующую ночь приезжала другая, в общем, мат-перемат, кто-то выстрелил, вопли... Я в форточку высунулся: «Ребята, - диким голосом заорал, - хватит! Идите разбирайтесь туда за угол, у меня ребенок больной». Они раз - с пистолетами в мою сторону повернулись: «Шевчук? Ну, ладно», - и ушли. На следующий день этот ларек, слава Богу, сожгли и у нас стало спокойно.

- По Питеру вы до сих пор на метро ездите?

- К сожалению, нет, а раньше заходишь в метро...

Юрий Шевчук, Константин Кинчев и Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Во время трехчасовой беседы с рок-музыкантами Патриарх «хотел сделать для себя выводы, что такое рок». Судя по всему, владыка выводы сделал — через некоторое время Кирилл назначил одного из своих подчиненных «рок-миссионером»

- ...и человеком себя чувствуешь...

- И глазеешь по сторонам - я это люблю! Ты, художник, за людьми наблюдаешь - не они за тобой.

- Впечатлениями подпитываться необходимо?

- Ну, не совсем так - скорее, изучать этот шторм, мысль на лице, глаза удивительные, речь, повадки. Самая большая печаль популярности в том, что она лишает тебя возможности быть наблюдателем. Это ужасно - в метро едешь, а весь вагон смотрит и думает: «Он - не он?», и все, ты, как голый, уже. Хотя вот по Питеру спокойно хожу - у нас деликатный город. Я на работу пешком каждый день топаю - 30 минут, как правило, и так приятно, знаете... «Здравствуйте». - «Доброе утро. Как дела?». Никаких автографов, просьб сфотографироваться - ты идешь просто по городу, здороваешься с людьми, желаешь удачи. Здорово!

- Правду ли говорят, что вы живете в какой-то Богом забытой деревне Лебедевке, выращиваете чуть ли не в грязи капусту, дружите с местными алкашами?

- Вот видите, косу точил позавчера и свой музыкальный палец (показывает) поранил. Косить люблю, как Лев Толстой (смеется)...

- ...поэтому и бороду отрастили посконную?

- Ну, это дань худграфу: я же учился там все-таки (на художественно-графическом факультете Уфимского пединститута. - Д. Г.), а какой художник без бороды? Это уже не художник, а так, недоразумение. Раньше борода у меня была до пояса - я девушек ею смущал и в восторг приводил: в бороду пачку сигарет прятал, а потом доставал (показывает) и закуривал.

- Алкаши в Лебедевке у вас колоритные?

- Лебедевка вымерла, как не все, слава Богу, но многие русские деревни. Почему нефть и газ - проклятие России? Потому что сидим мы на нефтедолларах, а деревни между тем умирают. Вот мы по Украине проехали: кони повсюду, скот, а в Ленинградской области корову увидишь - уже праздник: вот в чем беда-то. Подкосила народ эта халява, эта пенсия, это все...

- Инертность, да?

- Еще и какая! Народ на земле не трудится: все развалилось и заросло бурьяном - вот в чем печаль. Нефть и газ, я считаю, если не беда, то огромное испытание, и тех же коров у нас, к сожалению, мало. Ну если мясо на рынке 150 рублей за килограмм, кто будет их заводить? А если зерно государство скупает по ценам, которые ниже, чем оно на любом рынке стоит, - ну как тут прожить?

- Я знаю, что вы вдовец и сына Петра воспитывали сами. Каково это - быть отцом-одиночкой?

- Я его уже как мог воспитал, - он недавно демобилизовался, живет отдельно, с другом, пытается поступать.

- Вы его, кажется, в Балтфлот отправили?

- Петя в морской пехоте два года оттрубил.

- Сами, выходит, сознательно своего парня туда снарядили?

- Ну я говорю же, что патриот! Родине он отдал все. Я сказал: «Сынок, ты будешь в глаза смотреть людям спокойно», и это для него очень важно. Он не вилял, откосить не пытался. Служил в спецчастях, и служба была тяжелой - все же это морская пехота.

- Не обижался на вас? Папа же мог вроде отмазать...

- Конечно, мог, но на обиженных воду возят. Это раз, а второе - когда-нибудь он все равно будет мне благодарен. Это мужская школа, и армия была ему необходима. Некоторым пацанам она, может, и не нужна - гуманитариям, например, людям искусства, которые с шести лет уже, как Моцарты, на роялях играют, а он не такой - очень веселый, достаточно легкомысленный, и армия ему помогла. Вышел оттуда уже закаленным, окрепшим - думаю, это нормально.

- Тяжело приходилось, когда Петя маленьким был?

- Ну как? Я на гастролях, а он то там, то сям... Главное, сын не злой и, по-моему, сопереживает другим людям. Из этого вот чувства сопереживания чужой беде человек рождается, здесь и есть та полянка, где душа не умирает.

«ВРЕМЕНИ НА РОМАНЫ У ЧУЛПАН ХАМАТОВОЙ НЕТ, ДАЖЕ ЕСЛИ БЫ МЫ С ВАМИ ЭТОГО ЗАХОТЕЛИ»

- Не могу не задать вам этот вопрос... В последнее время газеты и интернет-издания активно обсуждают ваш роман с Чулпан Хаматовой...

- По этому поводу мы с Чулпан недавно очень смеялись (она также была в Казани на фестивале).

- Хаматова ведь тоже татарка?

- Да, но романа у нас нет и не было.

Одна из первых пластинок «Битлз», выпущенная в 1965 году, с автографом группы обошлась «старому меломану» Юрию Юлиановичу в баснословную сумму — «Еще должен остался...»

- Ну и жаль...

- Роман с другой: у меня есть подруга, и все у нас слава Богу, а с Чулпан мы большие друзья. Она удивительный человек, я ее обожаю - серьезно говорю! - и поддерживаю все ее начинания. Личность невероятная! Вот есть актрисы, да? Но Чулпан Хаматова - это совершенно другое. Тоже одна воспитывает двух дочерей (вскоре у Хаматовой родилась третья дочь. - Д. Г.) и вместе с тем вытаскивает, спасает детей, больных раком.

- Благотворительностью занимается?

- Благотворительностью - это еще мягко сказано. Ее общественный фонд собирает в год 10 миллионов долларов и строит уже настоящую клинику. В Германии для детей, больных раком и лейкемией, 16 клиник, а в России они наперечет. Таким занимается божьим делом и при этом гениальная актриса. У нее времени нет на романы, даже если бы мы с вами этого захотели, она другим занята и живет... Вот кого бы президентом в нашей стране поставить! Думаю, было бы очень неплохо: ум у нее отличный, сотни стихотворений наизусть знает, великолепно ориентируется в экономике...

- Ваша подруга намного вас младше?

- На 15 лет.

- Вы эту разницу в возрасте ощущаете?

- Нет. Она очень умная, хорошая, красивая, а я старый, глупый и чудовище. И нормально - никакой разницы.

- Красавица и чудовище...

- Согласен.

- Цитирую снова вас: «Я всегда боюсь, чтобы мои помыслы не завели меня в ад. Боюсь стать звездой, какой-то скотиной, боюсь умереть циником»...

- Действительно, страх такой есть - страх, как музыканты говорят, облажаться: а вдруг понесет не туда. Что такое звезда? Это, как говорит Андрей Васильев, наш гитарист, когда лучи мешают в метро заходить, с людьми общаться, но это голливудский шоу-бизнес человека звездой называет, а у нас Вяземский Пушкину написал: «Здравствуй, мой гений!». Просто и хорошо...

- Глядя на вас, Кинчева и Гребенщикова лет 20 назад, кто мог бы подумать, что вы такими станете набожными, - что с вами произошло?

- Ну, ортодоксами мы не стали, тем более БГ - старый экуменист. Слушайте, Боря, наверное, уже сам не помнит, какого вероисповедания: сегодня он православный, завтра буддист... Пока, очевидно, религии изучает. Он (смеется) ученый, у него свое ко всему отношение, свой, что ли, путь, я православный, а вот Костя Кинчев, пожалуй, да, ортодокс - «воин света» такой. Нет, мы все абсолютно разные, но, мне кажется, это неплохо: все-таки как-то философичны и наши судьбы, наши дороги не идут мимо храмов. Ну а представьте, если бы были мы оголтелыми сатанистами на коду лет? Вообще, был бы какой-то кошмар.

- Вы до сих пор собираете старые книжки?

- Да, в меру сил.

- Какая из них в последнее время поразила вас больше всего?

- Ну, книг-то, Господи, много, и многое меня поражает.

...Помню Евангелие ХVI века - я спас его буквально из огня, из Таджикистана. Там война шла, и зря говорят, что рукописи не горят, - еще как полыхают!

Юрий Шевчук дарит Дмитрию Гордону только что вышедшую книгу своих стихов Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

Я выкупил эту старинную книгу у какого-то солдата (он ее где-то скомуниздил) - из карманов выгреб буквально все, что было. Просто чувствовал, что такой редкий, рукописный еще фолиант дома хранить нельзя, - какая-то гордыня, искушение судьбы в этом есть, и отнес его Дмитрию Сергеевичу Лихачеву (он еще жив был) прямо в Пушкинский дом. Он долго смотрел на меня вот так (глядит, не мигая): «А вы знаете, сколько она стоит?». - «Знаю». - «И вы нам ее дарите?». - «Да, - говорю, - она должна храниться у вас».

- Вот за это, наверное, Бог и дает...

- Может, и так...

- Знаете, я всегда очень вас уважал, но проникся еще больше, когда увидел у вас тут в рамочке на стене пластинку «Битлз» с автографами всех четырех...

- (Улыбается).

- Ребята из «ДДТ» мне сказали, что вы за нее отдали баснословную сумму...

- Еще должен остался...

- Во сколько, если не секрет, она вам обошлась?

- Ну, меломан-то я старый, тем более тут редкий автограф - «С наилучшими пожеланиями от «Битлз». Это 65-й год, один из первых их дисков в Америке. Они тогда еще не были такими привычными к славе и очень подробно подписывали - потом-то уже просто каракули чиркали, да.

- Что же, я благодарен вам за эту прекрасную кухонную беседу - мне было очень уютно на ваших подушечках тут на диванчике...

- У нас, согласитесь, очень простая и хорошая здесь атмосфера - рабочая.

- А кто сказал, что она должна быть сложной?

- Ну и самое главное, конечно, что хочу подчеркнуть: Россия и Украина - братья и сестры. Обожаю обе наши страны и думаю, это лихолетье пройдет. Лишь бы корейцы войны не начали.

- Северные?

- Да (смеется), а так, думаю, протянем, и оживим, и допоем.

- Раз «допоем», очень к месту, по-моему, прозвучал бы в вашем исполнении какой-то куплет а капелльно...

- Типа «Ти ж мене пiдманула...»? (Поет). «Реве та стогне Днiпр широкий... Как дальше-то? Сердитий вiтер завива... Ой, мороз, мороз, не морозь меня...». Как все похоже, ребята!

Киев - Санкт-Петербург - Киев